upload

Февраль, как и конец января, не принес ровно никаких известий. Только во второй половине февраля память Тадеуша удалось восстановить до момента, когда ему был двадцать один год. Одна беда – маме в ту пору было лет восемь, и я еще даже в проекции не существовала. Зато Тадеуш вспомнил Ирму и постоянно спрашивал о ней. Плохо, но все-таки хоть какой-то прогресс. Я посетила Дворец Сов в начале февраля, Тадеуш помнил себя лет в десять и меня не узнал совершенно никак. Я рассказала Гертруде и затем Анне о Ядвиге. Ее не наказали, как сказала Анна, до конца войны Новак предстояло дожить, поставляя, однако, Димитру информацию теперь исключительно удобную для нас. Гертруда вспомнила, что Новак пару раз выбивала себе выходные и куда-то в эти дни пропадала, но в общем-то держать ее при себе получалось успешно. И количество засад и вообще информации, утекающей к врагу, резко уменьшилось, и уже две небольших и одна крупная операция в Восточной Европе и на севере Африки оказались победными для нас. Египет избавлен был от Хранителей, Алжир – почти избавлен, а в Чехии и Румынии их активность сошла почти что на нет. Зато они начали вести себя активнее во Франции у Английского Канала, в Штатах и в Латинской Америке, в Бразилии. Последнее обстоятельство вкупе с ее неприязнью ко мне заставило нас с Гертрудой начать подозревать бразильянку в пособничестве Димитру или, как минимум, Ядвиге. Более того, Новак и валькирия из Бразилии нередко работали в паре… Так же как Мерседес и Федерика, прослывшие добрыми подругами.

- Нора говорила, что их двое, - заметила Гертруда. – Вот только кто вторая, спросить невозможно, я ее с Рождества не видела, - она рассказала, что Рождество провела с Норой, которая и поведала про парочку идей Димитра, что оказалось крайне полезно валькириям, и сообщила о нескольких (двух) информаторшах-шпионках… Выяснилось, что встретить Рождество у Майер, с пряным вином (у Гертруды же в фужере был сок), Нора решила в силу того, что когда-то давно просила немку принять ее в ученицы. Известие о том, что наша «стальная леди», как окрестили ее студенты кафедры ТИиСЗоН, рвалась стать валькирией, было поразительно, учитывая, кем она стала потом…

В середине февраля, однако, кое-что в нашей жизни все-таки изменилось. У меня, при полном отсутствии и видений, и насланных Димитром обманных видений (это пугало, ведь я не знала, что в это время происходило с папой) началась повышенная сонливость, рассеянность – я иногда забывала, что только что собиралась делать, хотя раньше со мной такого не случалось, от запаха грибов меня стало тошнить, и тошнить на редкость сильно, до рвоты. Герми даже перестала их готовить в каком бы то ни было виде. И питание наше еще больше оскудело. Так сильно, что Влад, заглянувший в середине же февраля к нам проведать меня с моими странностями рассудка, принес нам кое-какие продукты. Я подозревала, и до сих пор подозреваю, что заботился он прежде всего о Герми, хотя сам Матей это категорически всегда отрицал…

Кроме того, при том, что в палатке у нас было жутко холодно, меня время от времени бросало в жар, хотелось стянуть с себя свитера и остаться в тонкой футболке… Подозрения у меня зародились еще во время того, как я начала чаще обычного отлучаться «на минутку», и усиливались все сильнее. В конце февраля я не выдержала… И в силу отсутствия у меня возможности обратиться в клинику святого Мунго или же определить беременность магическим образом – нужных зелий и нужных предметов у меня, естественно, не было, я совершила несвойственный для меня поступок – украла в магловской аптеке тесты на беременность, сразу три, под Мантией Джеймса, что заняло у меня полдня…

После первого теста меня прошиб холодный пот, после второго я еще полдня никак не могла отдышаться. После третьего чуть не случилась истерика. Полоски третьего теста были достаточно четкими и яркими, чтобы сомнения отпали…

- Герми, - она дежурила у входа, когда я с последним тестом в руке вышла к ней. – Я… Вот… - я протянула ей тест. Гермиона взглянула на него, перевела взгляд на меня и снова посмотрела на тест. Руки девушки задрожали…

- Ты уверена, Кэт? – прошептала она с широко распахнувшимися глазами.

- Это третий, так что уверена, - вздохнула я, невольно касаясь живота рукой. – В клинику не пойдешь, сама понимаешь, но сомнений у меня мало, сама видишь, признаки кое-какие имеются и без тестов… - она подвинулась ближе и обняла меня за плечи. – И у меня задержка. Довольно большая.

- А кто отец? – взглянула на меня подруга. – Когда успела-то?

- Я той ночью не дом Браунов посещала, - горько усмехнулась я. – На роль отца так много кандидатов? – она отрицательно покачала головой. – Да, именно так, он, - кивнула я.

- Но он же… Он же пре… - начала было Гермиона. Я зажала ей рот ладонью.