Упавшее небо II

— Потолок отрезал нас от спутниковой группировки, но пункты наземного визуального контроля за небом пострадали далеко не все. В том числе и потому, что они максимально радио-незаметны, ведь потенциальный противник будет выбивать системы обнаружения первыми… не суть. Главное, компьютерная обработка потоковых данных постепенно выявила, что преграда в небе не столь однородна и не так сильно рассеивает свет, как может показаться. И кое-что через неё “увидеть” можно — пропустив часы наблюдений через статистические фильтры. Вот.

В размытом пятне сложно было что-то разобрать. Разве что гладкость форм намекала на искусственное происхождение, но это-то и та было понятно.

— Этот объект барражирует над участком Северного полушария по одной и той же замкнутой траектории. Большая её часть пролегает над Тихим океаном, в частности, над Японским и Охотскими морями — областями, где мы сейчас полностью ограничены в какой-либо деятельности, — продолжил лекцию старший офицер, выводя отрисовку траектории на проекцию. — Однако часть маршрута проходит как раз над нашими территориями Дальнего Востока. И в зависимости от положения объекта в участке циркуляции немного меняется структура Потолка во всей наблюдаемой нами зоне. То есть с высокой уверенностью можно сказать, что это и есть контроллер Потолка. Или единственный на всю планету, или один из двух. И если его сбить…

— Все энергоснабжение, вся телепортационная сеть вторженцев рухнет, — глядя на нечеткую фотографию, договорил я. Кулаки сами собой сжались.

— До того, как вы сделали запись своего эксперимента, мы прорабатывали как раз подобный сценарий. Много неясных мест и сложных вопросов, несколько месяцев для размещения ракетных комплексов со спецбоеголовками — атомные взрывы слабо воздействуют на Потолок, но все же воздействуют. По итогу, объект должен был упасть в районе Эворона, непонятно, насколько поврежденный и способный вновь подняться и приступить к работе. Возможно, с экипажем. Именно для его захвата требовалась армейская спецгруппа.

— Которую да, я планировал возглавить лично, — вставил президент. — Возможно, удалось бы установить контакт с выжившими вторженцами. Пусть мизерный, микроскопический шанс повернуть дело к миру — но им нельзя было пренебрегать. Понять, что им надо, как-то договорится. Не допустить повторной атаки. Воистину отряд последней надежды…

Маршал поморщился, показывая, насколько ему “нравился” этот план. Главком тем временем продолжил.

— Но после вашего открытия и состоявшегося сейчас разговора, очевидно, план требует пересмотра…

— Мне нужны подробности. Все подробности, — потребовал я, не дожидаясь вопроса о принципиальном согласии. К чему, если все и так ясно? — Штат, полномочия и все такое — по результатам.

А перед этим — еще раз… поговорим. Слишком много недосказанного осталось “за скобками”.

Глава 19 без правок

Мне предоставили в полное распоряжение один из “залов” в нижнем коридоре штаба и дали доступ ко всему, что я затребовал и, сверх того, дали возможность ознакомится с документами, о существовании которых я даже не догадывался. Потребовалось два полных дня, чтобы прочесть и систематизировать в голове новые факты — в жилой блок я возвращался только ночевать и урвать у сна немного времени побыть с дочерью. Зато к концу вторых суток я знал о вторженцах практически все, что смогли выяснить спасенные армией России ученые, а также то, что передали о враге из-за рубежа (в основном, из Китая) по уцелевшим кабелям стратегической связи. И, как это не парадоксально, самые важные сведения к физике Пространства отношения не имели.

Люди. Вот какой главный вывод сделали независимо друг от друга аналитические группы, изучающие октов и в целом весь процесс Вторжения. Нам противостояли люди из другой инварианты. Точнее, в отчетах формулировка звучала как “невероятно близкие ментально к людям гуманоиды*, использующие прямые проколы пространства для атаки нашей планеты”, но это только потому, что о существовании параллельных миров земная наука скорее догадывалась, чем могла с уверенностью сказать “да”. Однако я-то знал про инвариантность нашего мира, и множить сущности, закладываясь на возможную ошибку, мне не требовалось.