Уотердип

Однако, несмотря на обилие прекрасной еды, ужин вышел мрачным. Миднайт рвалась извиниться перед Келемвором, но не хотела делать это на виду у всех. Единственными, кто хотел поддерживать беседу, были Адон и Проныра, но друг с другом болтать им совершенно не хотелось. Адон попытался расшевелить угасший огонек беседы, пустившись в рассуждения о предстоящем маршруте, но все настояли на том, чтобы отложить решение этого вопроса до утра. Келемвор заблудился в своих собственных мыслях, а терпение Миднайт, созерцавшей, с каким упоением Адон наслаждается своим временным лидерством в отряде, уже подходило к концу.

Когда с едой было покончено, четверка взобралась по лестнице, ведущей на второй этаж. Час был еще ранний, но за последний день они сильно измотались, а на следующее утро им предстоял еще более тяжелый путь. Каждая из снятых ими комнат могла похвастаться двумя кроватями и крохотным окошком, выходившим на темные потоки Старуотер.

“Мужчины займут эту комнату”, — произнес Адон, указывая на одну из дверей. “Ты, Миднайт, займешь эту. Я думаю, никто не будет против, если мы перенесем одну кровать”.

“Ну уж нет”, — запротивился Проныра. “Я останусь с Миднайт”.

Келемвор ревниво нахмурился, но первым запротестовал Адон. “Ты наверно шутишь!”

Миднайт не обратила внимания на Адона и улыбнулась халфлингу. “Благодарю вас, но я предпочитаю компанию Келемвора”.

У Адона отвисла челюсть. “Но ты же…”

“Думаю, нет необходимости спорить, кто с кем будет спать, Адон”, — спокойным голосом произнесла Миднайт.

Адон лишь пожал плечами. “Просто вы не разговаривали с Келемвором целый день, вот я и подумал…”, — произнес он. “…Но, неважно, если ты хочешь провести ночь с ним, меня это не касается. Я лишь хотел быть полезным”.

Проныра горько вздохнул. Проведя целый день с Адоном в одном седле, он надеялся, что хоть ночью он сможет отдохнуть от общества педантичного жреца.

Не произнеся больше ни слова, Миднайт исчезла в своей комнате. Когда Келемвор не последовал за ней, она высунула голову в коридор. “Так ты идешь или нет?” Келемвор потряс головой, словно желая отбросить ненужные мысли, и шагнул внутрь. Миднайт затворила за ним дверь, оставив Адона и Проныру одних в коридоре.

Келемвор нервно обвел комнату взглядом и затеребил пряжку своей портупеи. Наконец освободив ее, он отложил ножны на ближайшую кровать.

“Что-то не так?” — спросила Миднайт, сбрасывая с плеч накидку. “Ведь это не первая наша совместная ночь”.

Келемвор обвел ее взглядом, не зная, простила ли она его или наоборот издевается, чтобы отомстить. “Твоя книга”, — произнес он. “Я думал ты все еще злишься на меня”.

“Злюсь, но не на тебя. Ведь не ты бросил ее в костер ”. Она выдавила слабую улыбку. “К тому же, я могу восстановить ее, будь у меня хоть немного времени и пергамент”.

Но воина, казалось, это не утешило.

“Ты что, не понял?” — спросила Миднайт. “Утрата книги — не твоя вина. В огонь ее бросили халфлинги, и помешать этому ты не мог”.

Келемвор кивнул. “Спасибо, что простила меня. Но все же Адон был прав — это мой эгоизм привел нас в эту деревню”.

“Нет, не эгоизм”, — сказала она, взяв его за руку. “Нет ничего плохого в том, чтобы помочь незнакомцам”.

Какое-то мгновение Келемвор пытался отыскать взгляд Миднайт. Затем он сжал ее руки и прижал к себе. В их телах вновь вспыхнул, почти было угасший, огонек любви. Извинения Миднайт зашли дальше, чем она рассчитывала, но она об этом и не сожалела.

Позже, этой же ночью, Миднайт проснулась. На соседней кровати тихо посапывал Келемвор. Деля с ним сегодня свою любовь, чародейка испытала совсем другие чувства, нежели это было раньше. Воин был более нежен и внимателен, и теперь она уже не сомневалась, что, избавившись от проклятья, он действительно изменился.

Однако причиной бессонницы чародейки было вовсе не проклятье ее возлюбленного, и уж тем более не отсутствие его. Этот новый Келемвор был гораздо более привлекателен и обаятелен, нежели тот человек, которым он являлся прежде, и Миднайт никак не могла выкинуть из головы мысль — а что же в действительности изменилось для нее? Он стал куда опаснее, он давал больше, но и требовал в ответ не меньше. Но чародейка не знала, сколько она сможет ему дать, так как магия для нее всегда была и будет ее первой любовью.

Также над ней довлела ее миссия. Она все больше привязывалась к Келемвору, и боялась, что эта эмоциональная привязанность может повлиять на нее, если ей придется выбирать между его безопасностью и сохранностью скрижали.

В коридоре раздались чьи-то шаги. Миднайт соскользнула с кровати и накинула свой плащ, готовясь к любому повороту событий. Около часа назад она слышала мягкие шажки Проныры, выскользнувшего из комнаты Адона. Куда он отправился, она не имела понятия. У коротышки были свои секреты, как и у нее самой, и она чтила их неприкосновенность.

Но эти шаги были слишком тяжелыми, чтобы принадлежать Проныре, так как халфлинг мог ступать тихо, словно снегопад. Миднайт извлекла кинжал и направилась к двери.