Читаем Untitled полностью

не должны больше становиться жертвами жестокостей, худших, чем смерть". Уэллс нанесла ответный удар, выйдя на международный уровень. С помощью британских союзников она обрушилась с яростными нападками на Уилларда и американских евангелистов, которые отказывались выступать против линчевания. Уэллс и британцы заставили Уилларда и WCTU отступить, но победа Уэллс только озлобила большинство американских белых против нее. Газета "Нью-Йорк Таймс" поддержала южан, объявив ее "клеветницей и мерзкой мулаткой".42

Позиция Уилларда в отношении линчевания, осуждающая практику, но еще более резко осуждающая предполагаемую причину, указывает на трудности, с которыми сталкиваются попытки реформ по расовому признаку, особенно когда южане могут апеллировать к дому; но попытки продолжались. Одобрение судом "Джима Кроу" не означало, что он немедленно стал правилом на всем Юге, или, тем более, что голоса чернокожих повсеместно подавлялись; это стало политической работой белого господства, которая включала в себя устранение независимых черных избирателей и конституционные и правовые изменения. В штатах Глубокого Юга, где чернокожее большинство или почти чернокожее большинство, устройства, заложенные в Конституции Миссисипи 1890 года, на практике быстро ликвидировали голосование чернокожих. В других штатах чернокожие могли голосовать до тех пор, пока белые контролировали их бюллетени, но в таких штатах, как Северная Каролина, чернокожие избиратели все еще могли заключить союз с белыми республиканцами, которые были угасающей силой, или популистами, поднимавшимися в начале 1890-х годов.

Принятие WCTU чернокожими женщинами Северной Каролины, такими как Сара Дадли Петтей, стало важным аспектом продолжающихся попыток преодолеть расовый разрыв. В конце 1880-х годов отдельные черные и белые отделения объединились в бирасовый WCTU на уровне штата. Черные сторонники умеренности видели в этом шанс построить "женское сознание", в котором белые женщины признали бы реалии жизни черного среднего класса и отбросили расистские стереотипы о неизменной неполноценности чернокожих. У белых женщин было другое видение. Черные женщины должны были стать младшими и неполноценными партнерами в общей кампании по подъему, направленной в основном на мужчин. Партнерство было напряженным, неравным и несовершенным, но оно выстояло, пережив публичное столкновение между Уэллс и Уиллардом.43

III

В стране, захлестнутой новостями об организованных убийствах чернокожих, промышленном раздоре и культурной панике по поводу женщин, домашнего очага, иммиграции и католицизма, политики реагировали настороженно. Республиканцы сильно обжеглись, вмешиваясь в социальные вопросы на Среднем Западе; у них не было особого желания повторять попытку, поскольку приближался избирательный цикл 1892 года. Демократы, понимая, что выборы они могут проиграть, были осторожны. Они понимали, что тариф остается альбатросом на шее Республиканской партии. Линчевание не было проблемой для демократов, оно не несло особых политических издержек для их южной базы. Оно укрепило их позиции как партии белого человека и защитника южного дома и женственности.

Только популисты были готовы принять широкий пакет реформ, но южный расизм создавал для них серьезные проблемы. Когда в 1891 году Альянс цветных организовал забастовку сборщиков хлопка, Альянс белых фермеров подавил ее с не меньшим рвением, чем более консервативные фермеры. Забастовка закончилась линчеванием ее организаторов и в значительной степени покончила с Альянсом цветных. Белые члены Альянса, которые когда-то ездили с Кланом, показали, что способны ездить с ними снова. Они были гораздо более готовы к примирению "англосаксонского" Севера и Юга, чем черные и белые южане.44

Когда Южный альянс усиливал расовое подчинение, обвинения республиканцев в том, что он, как и Клан до него, служил просто крылом Демократической партии, звучали правдоподобно. В Канзасе и на большей части западной и средней границы члены Альянса отделились от Республиканской партии и выдвинули популистские или независимые кандидатуры, но на большей части Юга Альянс продолжал действовать в рамках Демократической партии. Западные популисты были уязвимы перед обвинениями республиканцев в том, что популизм был лишь преследователем демократов, которые выигрывали от поражений республиканцев. Популисты должны были стать национальными или умереть.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
10 гениев политики
10 гениев политики

Профессия политика, как и сама политика, существует с незапамятных времен и исчезнет только вместе с человечеством. Потому люди, избравшие ее делом своей жизни и влиявшие на ход истории, неизменно вызывают интерес. Они исповедовали в своей деятельности разные принципы: «отец лжи» и «ходячая коллекция всех пороков» Шарль Талейран и «пример достойной жизни» Бенджамин Франклин; виртуоз политической игры кардинал Ришелье и «величайший англичанин своего времени» Уинстон Черчилль, безжалостный диктатор Мао Цзэдун и духовный пастырь 850 млн католиков папа Иоанн Павел II… Все они были неординарными личностями, вершителями судеб стран и народов, гениями политики, изменившими мир. Читателю этой книги будет интересно узнать не только о том, как эти люди оказались на вершине политического Олимпа, как достигали, казалось бы, недостижимых целей, но и какими они были в детстве, их привычки и особенности характера, ибо, как говорил политический мыслитель Н. Макиавелли: «Человеку разумному надлежит избирать пути, проложенные величайшими людьми, и подражать наидостойнейшим, чтобы если не сравниться с ними в доблести, то хотя бы исполниться ее духом».

Дмитрий Викторович Кукленко , Дмитрий Кукленко

Политика / Образование и наука