Унтер

— Не передергивай, — возразил Виктор. — Никто к написавшим рапорта предвзято не относится. С каждым отдельно переговорили командиры. И заместитель начальника училища по кадрам, провел разъяснительную лекцию. Просто некоторые твердо уверились в своем решении уйти из армии и начали заваливать учебу. Ну, а к ним за это применили некоторые меры мотивации. И коллективной, в том числе.

— Ага. Ну, это нормально. У меня тоже нашлось несколько офицеров которые решили, что у них появился реальный шанс скоренько распрощаться со службой. Правда не поняли, или сделали вид, что не поняли, что это только в дальней перспективе. Реформа-то растянута на пять лет.

— Глеб Данилович, ну вот вы, как командир полка, скажите пожалуйста, какой смысл в подобном подходе?

— А что вас не устраивает, Витя?

— Лично я полагаю, что качество подготовки кадровых офицеров резко снизится.

— И будете в корне неправы, — покачал головой полковник.

— Но те кто учатся из под палки, никогда не сравнятся с теми, кто по настоящему желает связать свою жизнь со службой.

— Э-э-э не-э-эт. Не можешь, научим, не хочешь, заставим, не доходит через голову, дойдет через ноги и руки. Старые добрые принципы на которых все армии мира всегда держались, держатся, и держаться будут. Конечно из под палки выйдут не те офицеры, что учатся с желанием, но все же на голову выше выпускников военных кафедр. С этого года пиджакам все так же присваивается звание прапорщика военного времени, но в случае мобилизации их будут ставить на должность командиров танков. А там уж как получится. Выпускники же военных училищ должны будут отслужить минимум пять лет, после чего могут увольняться со службы.

— Выходит, вся реформа, по сути, затеяна только ради создания мобилизационного резерва? — поинтересовался Виктор.

— А разве это не очевидно? — отпивая чаю, пожал плечами Аршинов старший.

— Только боюсь, что желающих стать офицерами станет куда меньше.

— Процент выходцев из интеллигенции резко снизится. И скорее всего это уже случилось, — согласно кивнул полковник. — Но число желающих из рабочих и крестьян возрастет. Вы забываете о таком серьезном побудительном мотиве, как значительное увеличение денежного довольствия. Офицеры и без того не бедствовали, а теперь станут получать еще больше. Жалование молодого подпоручика раза в два больше, чем у начинающего инженера. Или вы, Витя, уже и не помните те времена, когда ваша семья испытывала материальные затруднения?

— Отчего же, помню конечно. Просто даже тогда, отец предпочел бы, чтобы я выбрал гражданский институт.

— А стал бы он так же думать, при сегодняшних перспективах?

— М-м-м. не знаю.

— Вот то-то и оно.

— Но это не показатель. Отец из казаков, как он любит говорить — из воинского сословия.

— Допустим. Но ведь есть еще Эфир и Суть. В вооруженных силах перспективы роста ступеней Умений куда выше.

— Пап, извини, мы побежим. Ладно? — поняв, что разговор может и затянуться, произнес Роман.

— Бегите конечно. Мы с мамой тоже будем собираться. Сегодня в театре премьера, — извлекая портсигар согласился Аршинов старший.

— Кстати, Рома… — заговорила было Анна Федоровна.

— Мам, ну не начинай. Рано мне еще по театрам ходить. До него нужно сначала дорасти, — перебил ее сын.

В ответ она лишь безнадежно махнула рукой. Глеб Данилович многозначительно улыбнулся, и подкурил папиросу.

Уже через двадцать минут они вышли из дома, переодетые в гражданскую одежду. Поначалу Виктору было неудобно, что его вещи стирают и гладят наравне с Ромкиными. Но Анна Федоровна только отмахнулась, когда он попытался воспротивиться этому. Тем более, что делает это не она самолично, а прислуга. А той без разницы, одной парой брюк больше, одной меньше.

— О, глянь, — толкнул Роман Виктора в бок, указывая в переулок.

Нестеров глянул в указанную сторону и рассмотрел трехэтажный дом дореволюционной постройки. Уже опустились вечерние сумерки, а потому по фасаду горело сразу четыре фонаря, ярко освещая как само здание, так и автостоянку перед ним, забитую легковыми автомобилями различных марок. Окна занавешены светлыми занавесями, но сквозь них отчего-то не пробивается ни одного проблеска света. Вообще-то странно.

— «Ристалище», — прочитал он название над входом. — Что за зверь?

— Это сегодня прямо владивостокский бум. Но скоро и до провинции дотянется.

— Объяснишь? — заинтересовался Виктор.

— Да просто все. Помнишь наши пострелушки на тактическом городке.

— Еще бы, — невольно поведя плечами, подтвердил Нестеров.

Ну что тут сказать. Воспоминания не из приятных. Повезло тем, кто получил переломы ребер и резинка проникла-таки в мягкие ткани. Их привели в порядок посредством «Аптечек». А вот те кто обошелся ссадинами, синяками и кровоподтеками восстанавливались самостоятельно.