Unknown

Старая графиня умела ценить ум и дальновидность. Она вполне отдавала себе отчёт в том, что дама, подобная герцогине, искушённая в интригах, как политических, так и светских, не станет без далеко идущих целей беспокоиться о ком-либо. А герцогиня, к слову сказать, беспокоилась не только о Жанне, но и спрашивала, не привезли ли вместе с Девой и её пажа – другую девушку по имени Клод, в судьбе которой она, дескать, тоже принимает участие. Да и Лотарингский герцог вторил ей почти слово в слово.

А ведь Карл серьёзно болен… Болен, как и сама графиня, и тоже, видимо, печётся о душе, поэтому просит позаботиться не только о Жанне, но и «обо всех, взятых с нею, коих могут, или уже перевезли в Боревуар…». Кого он мог иметь в виду, кроме той же девушки-пажа? Вряд ли кого-то другого. Значит, другая девушка тоже чего-то стоила…

Проверки ради графиня Люксембургская заикнулась перед Жанной об этой Клод, и та пришла в небывалое волнение! Чуть не на коленях, просила рассказать, о судьбе своей «подруги и наперсницы»!

Невестка Жанна тогда сразу решила, что хорошо было бы разузнать о второй девушке не только ради того, чтобы оказать любезность герцогине и просто порадовать Жанну, но и ради самих себя. Может, стоит даже попытаться выкупить её, (ведь за пажа много не запросят), потому что, как она слышала, в этом деле с чудесами из Лотарингии странного хватает…

Но дело оказалось куда сложнее, чем оно виделось изначально. О второй девушке никто из тех людей, что привезли Жанну в Боревуар, не слышал. И гонец, отправленный в лагерь под Компьен, тоже ничего не узнал. Поэтому пришлось пока довольствоваться только осторожными рассказами Жанны, которая явно что-то о прошлом этой Клод скрывала, потом отписать мадам Иоланде о своём неведении о нынешней судьбе «пажа», но пообещать, что вывезти Жанну из Боревуара обе графини не дадут.

Однако, интерес к таинственной Клод от невозможности что-то о ней узнать стал только сильнее. И, если племянник не врёт, что сам герцог Филипп печётся о ней так же, как они тут пекутся о Жанне, то действительно всё не просто! И за подобные сведения можно заплатить даже наследством…

– Всё не оставлю, – проговорила графиня, когда дыхание восстановилось. – Но бОльшую часть так и быть…

– А остальное?

– Остальное я уже завещала церкви.

Люксембург с досадой поморщился.

– Ладно, пусть так. Можем составить завещание пока я здесь. Тогда в следующий мой приезд вы, мадам, узнаете всё, что захотите о девчонке, которую держит у себя Филипп. Даже если придётся заплатить за это всеми ушами, какие у меня есть.

– Аминь, – буркнула графиня.

Она попыталась встать, но передумала.

– Позови моего секретаря, – устало попросила племянника. – В конце концов, ты малый предприимчивый, и мои владения по ветру не пустишь. Зато, может быть, спасешь свою душу, сам того не ведая…

Жьен

(конец июля 1430 года)

Они собирались к положенному сроку один за другим, мало кому кивая в этом заполненном людьми зале. Заходили, гремя оружием, в сопровождении оруженосцев, которым, по знаку де Гокура, это оружие оставляли и сами оставались ждать, когда двери приёмной короля для них откроются.

Ла Ир, де Ре, Бастард, Алансон – все, кто составлял ближний круг Жанны в дни её славы, и те единственные на чью помощь она могла ещё уповать.

На Алансона смотрели с особенным любопытством… Как только среди придворной знати расползлись слухи о том, что французская сторона, скорей всего, выкупать Жанну не намерена, посему, дескать, и письмо герцога Бургундского, на вопрос о судьбе девушки, осталось, фактически, без ответа, герцог примчался в Жьен, даже не дав себе труда прилично одеться! Он прошёл к покоям короля размашистым шагом, пугая выражением лица придворных и челядь. У самых дверей оттолкнул стражника, который пытался преградить ему путь, а второму заехал в лицо кулаком, и тот наверняка благодарил потом небо за то, что в путь герцог пустился наспех и не надел доспехи, даже самые лёгкие!

Что было потом, достоверно не знал никто. Но поговаривали, будто герцог даже обнажил меч, который, якобы, швырнул к ногам короля, крича, что он тоже воевал с Жанной и, видимо, тоже достоин заточения! Кто-то даже видел, как свита герцога едва не сцепилась со стражниками, вызванными де Гокуром для усмирения Алансона, и, будто бы, герцог действительно был заключён в одну из комнат нижней галереи, служившей когда-то тюрьмой, но прежде запретил своим людям препятствовать его аресту. Однако, уже на следующий день кто-то другой, вроде бы видел, как король прогуливался с герцогом по небольшому садику под окнами замка, и беседовал с ним вполне миролюбиво.

Что тут было сплетней, а что правдой, да и было ли всё это так, как говорилось, знали очень и очень немногие. Но, видимо, что-то было, из-за чего сегодня и вызваны к королю остальные преданные сторонники Жанны, которые стояли теперь среди праздной толпы придворных этакими островками угрюмости и укора всем прочим, и не питали иллюзий, относительно причин своего вызова.