Unknown

Солнце только что поднялось над неровным горизонтом Восточного Мостара, его лучи золотисто-оранжевыми лучами падали на участок абсолютно прямой дороги перед нами, когда - бац! - удар пули поднял облако пыли и песка в нескольких метрах перед "лендровером". Пол остановил машину за мгновение до того, как в дорогу влетела вторая пуля, на этот раз еще ближе.

Я перелез через водительское сиденье и присоединился к Полу с подветренной стороны машины. Пол выглянул из-за капота, в то время как я рискнул заглянуть сзади.

- Черт возьми, - сказал я, переводя дыхание. - Реджи нас не разыгрывал. Этот ублюдок, должно быть, был в отпуске.

Конечно же, выстрел был произведен из большого заброшенного многоквартирного дома, на который Реджи указал нам сразу за рекой, на хорватской стороне.

- Ну, в том, что он вернулся, сомнений нет, - сказал Пол. - Что нам делать?

- Мы ничего не можем сделать, - ответил я, не сводя глаз со здания.

Я мысленно выругался. Мы и так уже сыграли на руку снайперу, отреагировав таким образом. Если этот ублюдок так представлял себе игру, то он только что крупно увеличил счет.

Я посмотрел на другой берег реки, заглядывая в окна и в воронки от снарядов, усеивающие стены здания. Но это было безнадежно. Без серьезной оптики мы бы его ни за что не заметили. А это означало, что в следующий раз, когда мы придем, он выстрелит в нас еще раз, а потом еще.

- И что же дальше? - спросил Пол. - Нам нужно проехать по этому участку дороги, Кэмми. Без этого, приятель, наше передвижение будет затруднено. Кроме того, если этот ублюдок неправильно рассчитает направление ветра, когда в следующий раз будет прятаться перед кем-нибудь, у нас на руках может быть труп.

Я кивнул. Пока Пол говорил, я размышлял. Он , конечно, был прав: когда Мостар был на взводе, это было как раз то, что могло привести к взрыву.

- У этого шутника все получилось, - сказал я, стиснув зубы.

- Что ты имеешь в виду?

- Я имею в виду, что мы его достанем, приятель. Не сейчас. Не сегодня. У нас и так слишком много забот. Но с этого момента этот парень живет взаймы.

Мы запрыгнули обратно в машину и уехали. Я уже обдумывал план нападения. Учитывая наши ограниченные ресурсы, нам нужно было выбрать подходящий момент, но я полагал, что это выполнимо. При условии, что мы сможем расчистить мусульманско-хорватские заграждения на удерживаемых районах, я мог бы предвидеть, что примерно через два дня откроется окно возможностей, как раз когда обе стороны будут готовиться к отходу на свои новые позиции.

Это само по себе заставило меня задуматься еще больше. Нам нужно было решить эту проблему до этого. Одной мысли о бродячем снайпере, оказавшемся там в тот день, когда десятки тысяч людей меняли позиции, каждый из которых был вооружен до зубов и по уши пропитан предрассудками и ненавистью, было достаточно, чтобы у меня учащенно забилось сердце.

Тогда был установлен крайний срок. Проблема со снайпером должна быть решена к двенадцатому, послезавтра.

- Как ты собираешься получить разрешение?

Я повернулся к нему.

- Мы не собираемся его получать. Так что держи это при себе. ООН никогда не одобрит преднамеренное нападение. Это мы собираемся сделать по собственной инициативе.

- Господи, Кэмми. Ты имеешь в виду...?

Он не договорил.

Я покачал головой.

- Ничего такого радикального, приятель. Мы просто собираемся устроить ему чертовски хорошую засаду.

Пол явно вздохнул с облегчением.

- А пока?

- Мы продолжаем пользоваться дорогой. Я не хочу доставлять этому парню удовольствие думать, что он обратил нас в бегство. Кроме того, мы не можем позволить себе не пользоваться ею. Это жизненно важное звено в нашей работе здесь.

Через пару минут мы подъехали к автостоянке у воронки, рядом со штаб-квартирой генерала Кислича. Мы заперли машину и отправились в путь по лабиринту закоулков и переулочков, которые я теперь знал наизусть и которые вели к штабу командующего мусульманским корпусом.

Я помахал охранникам у двери и поднялся по старой шаткой лестнице. Мы пришли немного раньше, но это потому, что я хотел поговорить с генералом наедине, прежде чем начнется основное собрание, как это обычно бывало, в 09:30. Я хотел узнать, есть ли какие-либо подвижки в вопросе о удерживаемых районах. Я зашел в кабинет адъютанта, похожего на ястреба, и начал снимать свой пояс с оружием.

Как раз в этот момент в комнату вошел генерал Кислич. Он поднял руку, давая мне знак остановиться.

- Пожалуйста, сержант, в этом больше нет необходимости.

Ситуация изменилась.

Генерал жестом пригласил нас с Полом в свой кабинет. На его столе лежала карта. В тусклом утреннем свете, проникавшем сквозь матовое окно, я увидел, что впадины вокруг глаз командира приобрели еще более нездоровый оттенок серого, как после сердечного приступа. Должно быть, он не спал всю ночь, пытаясь найти какой-нибудь способ обойти этот камень преткновения. Выглядел он дерьмово, но, с другой стороны, я давно не смотрелся в зеркало.