Unknown

— Я принесла вам деньги, — неловко говорю я, пытаясь вложить оба конверта в ее руку. — Тебе и Фрэнку. За те разы, когда вы давали мне слабину...

Джоанна смотрит на конверты, не двигаясь.

— Ты всегда платила мне взаимностью, — говорит она.

Я не знаю, как заставить ее взять их.

Ее глаза опускаются на «Tesla», припаркованную у обочины. Коул сидит за рулем.

— Он дал тебе эти деньги? — спрашивает она.

— Нет. Я продала несколько картин.

— Поздравляю.

В этом слове нет теплоты. Возможно, мы познакомились только сегодня утром.

Я помогала ей убирать дом ее деда после его смерти, регулярно останавливаясь, чтобы обнять ее, пока она плакала. Джоанна сдала мне свою студию, а не всем остальным соседям по комнате, которые не преминули бы воспользоваться этой возможностью.

Дружба кажется такой настоящей, пока не лопается, как мыльный пузырь.

Ее холодность проистекает не из ревности или убеждения, что Коул дает мне несправедливое преимущество.

Дело в Эрин.

Джоанна не знает, что произошло, но она знает, что это моя вина.

Это я навлекла на нас дурной глаз. На меня напали первым. И я не закончила бой - вместо этого я начала меняться.

Я не хотела быть прежней Марой - неудачницей, невезучей, жертвой.

Коул появился в моей жизни, как темный джинн, предложив мне все, что я когда-либо хотела: деньги, славу, успех.

Я приняла его предложение еще до того, как узнала условия контракта. Еще до того, как узнала цену.

Я сбросила свою прежнюю жизнь, как линялую кожу. И я оставила Эрин умирать вместо себя, в своей постели.

За это я чувствую себя настолько виноватой, насколько Джоанна могла бы пожелать.

Я просто не знаю, что с этим делать.

У меня нет улик против Шоу. Нет возможности дать ему отпор, добиться справедливости для Эрин.

Коул хочет убить его. Это нарушит мою клятву всегда держаться на поверхности, никогда не опускаться на дно, стать более злобным, чем монстры, пытающиеся поглотить меня.

Мой самый страшный страх - стать такой же, как моя мать. Когда я ловлю себя на том, что поступаю так, как она, мне хочется ударить себя по лицу. Но я не буду этого делать. Я отказываюсь.

— Если тебе не нужны деньги, ты отдашь их Фрэнку? — спрашиваю я.

Теперь Джоанна соглашается взять конверты. Я не сомневаюсь, что она отдаст их оба Фрэнку. Принципы Джоанны так же тверды, как и ее осанка. Я всегда это в ней уважал.

— Еще раз спасибо, — говорю я. — Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится...

— Не понадобится.

Она закрывает дверь, не захлопывая ее перед моим носом, но и не дожидаясь моего ответа.

Возвращаясь к машине, я вижу, что Коул внимательно следит за разговором, как будто слышит его.

— Она все еще расстроена из-за Эрин, — догадывается он.

— Я тоже, — говорю я ему. — Что мы будем делать с Шоу? Почему он так молчит?

— Обычно он темнеет после трех убийств. В этот раз их было четыре, но третье было бутафорией, чтобы заманить меня в ловушку. Он хотел, чтобы настоящей кульминацией стала ты.

Интимное понимание Коулом процесса Шоу нервирует меня.

Сжимая желудок, я спрашиваю его: — Откуда ты это знаешь? Как ты узнал, чем занимается Шоу? И как он узнал о тебе? Вы были друзьями?

Коул сидит на водительском сиденье, казалось, заполняя собой все пространство машины. Кажется, что он нависает надо мной.

Задавать ему вопросы страшно.

— Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе информацию, которая может привести меня в тюрьму, в то время как ты отказываешься делиться со мной своими секретами.

Я покраснела. — Это не одно и то же.

— Нет. То, о чем ты просишь, более опасно... для нас обоих.

Я делаю несколько неглубоких вдохов, в машине нет кислорода. Мой мозг работает быстрее, чем сердце.

Я ни с кем не говорю о своем прошлом.

А Коул - не психотерапевт, он будет использовать все, что я ему скажу, чтобы манипулировать мной. Чтобы получить еще больший контроль.

С другой стороны, мы одинаково любопытны друг к другу. Я хочу знать его историю так же сильно, как он хочет знать мою.

Заплати за услугу. Плата за игру. Так устроен мир.

Вздохнув, я говорю: — Я расскажу тебе то, что ты хочешь знать. Но сначала ты должен мне кое-что рассказать.

Кончики пальцев Коула беспокойно постукивают по шерстяной лямке брюк. Он взвешивает предложение.

— Ты можешь задать один вопрос, — говорит он. — Только не о Шоу.

Дьявол всегда идет навстречу.

— Хорошо, — говорю я так быстро, что он сужает глаза.

Между нами повисает тишина, пока я обдумываю, что он может ответить полностью и правдиво. И что я больше всего хочу знать.

Наконец я спрашиваю:

— Кто был первым человеком, которого ты убил?

4

Коул

Я завожу машину и поворачиваю руль в направлении Сиклиффа.

— Ты не собираешься мне отвечать? — спрашивает Мара с пассажирского сиденья.

— Я не просто расскажу тебе... Я покажу тебе.

Она затихает рядом со мной, наблюдая, как расширяются узкие проезжие части, когда мы покидаем ее обветшалый район и выезжаем на широкие, обсаженные деревьями улицы, ведущие к Чайна-Бич.