Unknown

Мы разделились, чтобы прочесать окресности. Я шарю по лесу в поисках хвороста и веток, а также нахожу несколько толстых сломанных деревяшек, которые могли бы послужить приличными поленьями для костра. Когда мы снова собираемся на поляне, Колсон уже соорудил яму, используя кучу здоровенных камней.

— Мило, — говорю я, впечатленный.

— Спасибо. Я профи в этом. Моя семья часто ходит в походы. И не фальшивые походы, как семья Джи. Они все такие, у нас поход без удобств, а потом арендуют особняк на озере Тахо. Не-а. Моя семья должна буквально спать на камнях, иначе мой отец скажет, что это не считается.

Я не могу сдержать смех. Затем он стихает, когда я понимаю, что под семьей Джи он имеет в виду Грэхемов. Это означает, что он, вероятно, провел с ними много времени.

Джиджи привела его в свою семью. И вот он я, который трахает ее по большому секрету.

— У меня тут куча дерьма. — Я бросаю припасы на землю возле ямы с камнями и начинаю разводить костер.

Он, вероятно, не поверит, но я тоже знаю, как разжечь костер. Хотя и по другим причинам. У меня не было семьи, с которой я мог бы отправиться в поход.

— У тебя хорошо получается, — говорит он, кивая. — Ты делал это раньше?

Я киваю в ответ.

— Скауты? Кемпинг?

— Прятки, — криво отвечаю я.

— Что это значит?

Я пожимаю плечами. Я не большой рассказчик, но по какой-то причине решаю уточнить. Возможно, меня заразила Джиджи.

— Я рос в одной приемной семье, где отец часто прибегал к насилию по отношению к своей жене. Иногда становилось совсем плохо, поэтому всякий раз, когда это случалось, я брал палатку и уводил своих маленьких приемных сестру и брата в лес за домом. Иногда ночами было холодно, поэтому мы разводили костер, чтобы согреться. Хотя большую часть времени было больше дыма, чем огня. Мы знали, как его разжечь, но не знали, как поддерживать.

— Не волнуйся, я умею поддерживать.

Он достает зажигалку из кармана, наклоняясь над огнем. Он дует на искру, и вскоре пламя становится все выше и выше. Через несколько минут у нас разгорается яркий костер.

Я снимаю куртку и кладу на землю, прежде чем сесть на нее сверху. Кейс делает то же самое. А потом мы сидим в тишине. Ну, не в полной тишине. Мой желудок издает симфонию рычания и урчания, достойную Дэна Греббса. Обычно после игры я наедаюсь протеином и теперь умираю с голоду.

Словно прочитав мои мысли, Кейс говорит:

— Может, нам пойти поохотиться на гепарда или что-то в этом роде?

Я хихикаю.

— Да, на всех этих гепардов здесь, в лесах Новой Англии.

— Мы могли бы заняться заготовками, — предлагает он. — Я думаю, что некоторые ягоды все еще растут в октябре. И еще должен идти сезон черных грецких орехов.

— Чувак, я не собираю еду. Это твой проект.

Он хихикает.

— Мы выживем до утра. Хотя, думаю, у меня есть батончик гранолы. Мы можем съесть его и пакет с чипсами.

— Потрясающе, — мрачно говорит он.

И вот мы разделили поздний ужин, состоящий из картофельных чипсов и батончика гранолы с арахисовым маслом и шоколадом, который достали из кармана моей куртки.

Это будет долгая ночь.

Неудивительно, что именно Колсон в конце концов начинает обсуждать наши проблемы. Похоже, он больше любит говорить, чем я.

— Мы не можем продолжать заниматься этим дерьмом.

Я пожимаю плечами.

— Я знаю. Но я не могу заставить парней из Брайара признать нас.

— Это работает в обоих направлениях. Вам нужно захотеть, чтобы вас признали. — Он колеблется. — Когда вы, ребята, только пришли сюда, мы волновались, что вы отберете наши места. И — давай посмотрим правде в глаза, так и произошло. Гребаного Миллера больше нет. Он был хорошим другом.

Я киваю.

— Как и наш старый капитан. Шон. Он перевелся, когда услышал о слиянии, потому что не хотел иметь дело именно с тем, с чем имеем мы прямо сейчас.

— Тогда мы оба потеряли хороших парней. Но теперь это пройденный этап. Мы все в стартовом составе. И мы все хорошие игроки, — говорит он, хотя и неохотно.

— Мы все? — Сухо спрашиваю я.

— Да. Напрашиваешься на комплименты?

— Нет, я знаю, что хороший игрок. — Я делаю паузу, морщась. — И ты тоже.

Кейс ухмыляется.

— Больно это говорить, да?

— Немного.

— Все, что я хочу сказать, что мы со-капитаны. Нам нужно подавать пример другим парням. А немного лести и поощрения имеет большое значение.

— Может быть, нам удастся переубедить Дженсена насчет запрета домашних питомцев, — говорю я насмешливо.

Это вызывает у меня громкое фырканье.

— Весьма сомнительно. Отец Джиджи рассказал мне историю, стоящую за этим.

Мой интерес задет.

— Чувак. Расскажи мне.

— Кажется, пару десятилетий назад у команды был домашний поросенок, и один из парней привел его на окружную ярмарку в Нью-Гэмпшире. Он думал, что свинья просто получит ленточку, как самая симпатичная или что-то в этом роде. Поворот сюжета: победивший участник превратился в бекон.

Срань господня. Шейн был прав. Они действительно съели своего питомца.

— Это травмирует, — говорю я.

— По-настоящему.

Некоторое время мы молчим, уставившись в огонь. Кейс добавляет еще одно полено, тыча в него тощей веткой.