Unknown

Когда наступила ночь и замолчала артиллерия, Лангле и Вадо выбрались из своего блиндажа, чтобы подышать свежим воздухом. За «Клодин» и «Югетт» небо все еще светилось красным — не от заходящего солнца, а от тлеющих в лесу очагов напалма. Но за Пятью Холмами, на востоке, перед двумя офицерами предстало невероятное зрелище: словно тысячи светлячков из долины выходили колонны солдат противника или носильщиков с факелами. По сей день неясно, были ли это кули, которые доставили припасы на передовую, или солдаты, смененные на службе в первой линии. В любом случае, странная церемония радикально отличалась от обычной осторожности противника и его заботы о скрытности.

- Слушай, - сказал Вадо Лангле, - Они убираются отсюда к чертовой матери. Они собираются украсть у нас нашу битву.

Вторник-среда, 30-31 марта 1954 года

Ночь на 29 марта была спокойной, если не считать легкого беспокоящего огня артиллерии противника. Дождь лил непрерывно. Войска в открытых окопах ОП «Клодин» и в дренажных канавах аэродрома начали свое испытание — сорок дней в мокрой одежде по колено в грязи и человеческих экскрементах. Боевые пайки были съедены холодными.

Незадолго до рассвета, лейтенант Тело, командовавший взводом на «Югетт-7», выдвинулся на 150 метров к северу от позиции, для обычного ежедневного отбрасывания противника из вырытых за ночь окопов. У него и его людей была привычка оставлять несколько мин и растяжек, чтобы Вьетминь мог их обнаружить и обезвредить вечером, но в этот раз их работа была труднее, чем обычно. Очевидно, бойцы Вьетминя учились на собственном опыте. Они навели несколько 120-мм тяжелых минометов на их место работы, по которому также стреляло 57-мм безоткатное орудие, выставленное на прямую наводку. Тем не менее, Тело снова преуспел в своей задаче и вернулся на ОП «Югетт-7» в 09.00 лишь с несколькими легкоранеными.

Затишье продолжалось в течение всего дня, дождь в примерно равной степени мешал зениткам противника и французским транспортным самолетам. Зенитки не поразили ни один из самолетов, но самолеты сбросили многие из грузов снабжения мимо. Лангле был обеспокоен, чувствуя, что в Ханое совершенно неправильно понимают ситуацию в Дьенбьенфу. Поэтому он решил, с согласия де Кастра, попытаться добраться туда на одном из санитарных самолетов, которые должны были приземлиться этой ночью. Лангле должен был встретиться в Ханое с Коньи и получить твердые обязательства об обороне Дьенбьенфу всеми силами. Он должен был прилететь на следующий день обратно и спрыгнуть с парашютом. План так и не осуществился. Битва будет вестись с тем, что было под рукой.

Лангле решил в последний раз обойти лично каждый из восточных опорных пунктов, с севера на юг. В штабе алжирского батальона он нашел командира, капитана Жана Гарандо, болеющего гриппом, но уверенного, что выдержит даже серьезную атаку. Лангле отправился дальше с ним, пока не обнаружил, что часть флангов «Доминик-2» удерживается вспомогательными частями тай, а «Доминик-5» подразделениями 2-го батальона тай. Лангле взорвался от ярости и приказал Гарандо немедленно сменить подразделения тай своими солдатами регулярной армии. Он нашел алжирцев подавленными и промокшими под дождем. Они не внушали доверия. И все же, сейчас Лангле не мог с этим ничего поделать. Он не мог направить свои драгоценные резервы десантников для удержания линии и рисковать остаться без надежных частей для немедленных контратак.