Unknown

Степан вырулил на заправку. Леон спал на заднем сиденье. Уже миновали вторые сутки. По координатам маячка, док и Алекс почти преодолели половину пути. Они прибудут с другого конца тоннеля, так что дальше едут. Для Степана же путь только до ближайшего аэропорта и в знакомый каньон. И все, они на месте. Правда он потом еще и съездит за ними, что бы встретить. Посмотрев в машину впереди, Степан медленно осмотрелся. Ничего необычного. Тихо. Мимо полиция проехала. Лениво. Медленно. Не остановилась. Да и Степан был преисполнен напускной лени.

Когда место освободилось, он подъехал к колонке и вышел из машины, открутил крышку бака, вставил "пистолет" и пошел оплатить топливо. Как бы это странно ни звучало, а даже через столетия заправки не исчезли. Да, заливалось совершенно другое топливо, да требовалось его меньше, но все оставалось по-старому. Подъехал на заправку, вывинтив крышку, вставь "пистолет" - насадку шланга - и плати, а там и в путь. Через пару минут опять выехал на дорогу и покатил в сторону аэропорта. Леон не проснулся. Умаялся, подумал Степан, вспоминая, как еще пару часов назад они остановились в лесочке, и трахнулись. Леон все утро пробку в себе держал и его член такому соседству только обрадовался, пришлось обихаживать. Теперь спит.

Самолет и весь перелет ничем новым не порадовал. Время в небе показалось слишком скучным. Степан изнывал от того, что нельзя взять и поиграться. Леон просто спал, наклонив спинку кресла. И Степана такое соседство слегка раздражало. Ну не любил он такие вот места, где ему никак нельзя удовлетворить свою похоть. Кстати с похотью он никогда не боролся, а всячески ее поощрял. Даже дед называл это нездоровым половым созреванием и становлением мужчиной. Но Степану было начхать. Он хотел трахаться и трахал все, что движется. С четырнадцати, как впервые реальную даму поимел, так и понеслась. А до этого только рукоблудствовал. Причем каждый день и даже иногда дважды.

Вот и сейчас, маясь от скуки, он поглядывал на спящего Леона и думал, что пипец придет котенку и его причинному месту. И нефиг было засыпать. Его вина и только его. Отвернувшись к окошку, театрально вздохнув, Степан переключил себя с одного состояния на другое. Включил верхний мозг и принялся сортировать полученную информацию.

Нужно что-то предпринять по конфликту между Арабом и Турком. Они оба обратились к нему. Степан ухмыльнулся. Упертые бараны, раньше надо было башкой думать! Сколько им Компас намеков посылал? Сколько документов переходило из рук в руки и ни один из них не обратили внимание. А теперь Компас помоги, разрули, укажи куда и как ударить. Совсем отупели! Нет. Пусть сами теперь ковыряются в своем дерьме. Поверхностно передам немного инфы, которую проверить можно и не так легко достать, а сердцевина еще не готова. Вот когда совсем пиздец настанет, вот тогда и чистильщиков-палачей туда и самих на мясо пустить. Бараны, и значит будут шашлыком из баранины, приправленным нефтью и копами. Все. Надоели. Сколько можно их из клоаки вытаскивать? Совсем разленились.

Вон, Гнесинка, разрулила и почти помогать не пришлось. Так, подтолкнул и все, расправила крылья и нагнула всех недовольных и пробки вставила, что бы не бздели. И дышать стало хорошо. Болотце у них преобразилось и цветочки по краям распустились. Не факт, что не погребальные венки, но цветут ведь и пахнут. А эти? Как бараны уперлись, выхода не видят. Их что, за ручку взять и подвести, да еще и распахнуть любезно дверку в преддверие рая?

Нет ребята. Допрыгались. Копам тоже конфетку сладкую кинуть нужно. Не все там умеют косточки сахарные грызть. Зубки не у всех молодые, есть и старичье, у кого их вообще нет, а уважить надо, что бы не выли на луну от недовольства. Вот им и подброшу две шикарные тушки баранины, решил он озорно улыбнувшись. Ну а молодняк потом кости догрызет, все что старички не сумеют.