Не став их мудрить, я выхожу из тренировочного зала и направляюсь в музыкальный класс. Брамс становится слишком удобной для меня. Раз уж я в настроении, думаю, самое время устроить ад.
15.КАДЕНС
Музыка — мое спасение.
До четвертого урока, когда она превращается в нечто близкое к гвоздям на меловой доске благодаря мисс Юнис, нашему заместителю, которая задерживается здесь гораздо дольше, чем все думали.
Выглянув в окно, я замечаю, что на небе собираются тучи. Штормовая погода за окном полностью соответствует моему настроению. Я просто хочу, чтобы этот урок уже закончился.
Взгляд на часы приносит мне некоторое облегчение. До звонка — или «звонка об окончании урока», согласно справочнику Redwood Prep — осталась всего одна минута.
— Каденс и Криста, мне нужно, чтобы вы обе подошли сюда после урока. — Кричит мисс Юнис.
Все застывают на своих местах и смотрят на меня. Затем они оглядываются по сторонам, чтобы посмотреть на Кристу. Громкоголосая чирлидерша, у которой на груди, наверное, вытатуировано «будущая жена Датча Кросса», бросает на меня самодовольный взгляд.
Я понятия не имею, что означает эта ухмылка, но мне сразу становится не по себе. Меньше всего мне хочется идти туда и выяснять, что так радует Кристу.
Прозвенели куранты, возвещая об окончании урока. Глубоко вздохнув, я сползаю со стула и подхожу к пожилой женщине у входа.
Я чувствую, как глаза прожигают меня по спине, пока я делаю шаг. После моего унизительного промаха во время практического задания мои сокурсники жаждут увидеть вторую часть.
Не секрет, что все, что я делаю в Redwood Prep, надолго остается у всех в памяти благодаря необычному интересу Датча ко мне. Мое происхождение как стипендиата делает эту предполагаемую «историю любви» еще более сочной для этих богатых детей.
Мои шаги замедляются, и я ломаю голову, пытаясь понять, к чему эта встреча. Я уверена, что мисс Юнис не вызывает меня на очередное практическое задание.
После того неловкого дня я спрятала свою гордость глубоко в груди и пошла поговорить с ней. Я объяснила свою фобию и спросила, может ли она разрешить мне выполнять практическое задание, когда в классе будем только я и она.
Она согласилась и, когда услышала, как я играю, поставила мне высокий балл за задание.
Не думаю, что она снова станет поднимать этот вопрос.
Куранты бьют второй раз, оповещая всех о том, что свободный урок официально начался, но никто не двигается с места. Им не терпится посмотреть шоу.
Неудивительно, что кто-то вроде Джинкс имеет такое влияние на этих богатых детей. Они любят сплетни и скандалы не меньше, чем старухи в моем районе.
Молчание — ожидающее и тяжелое.
Я делаю вид, что ничего не замечаю, и останавливаюсь перед учительским столом. Мисс Юнис, похоже, не заинтересована в том, чтобы выгнать кого-то из класса. Ее тусклые глаза задерживаются на нас с Кристой, а губы поджаты.
Она постукивает нотами по столу перед собой. Затем, не говоря ни слова, она складывает пальцы вместе, кладет на них подбородок и ждет.
Сначала я не понимаю, зачем она показывает нам наши прошлые задания. Затем я присматриваюсь, и мое сердце падает на пятки.
Нашим последним проектом от мистера Маллиза было задание «Нетрадиционная теория музыки». Перед тем как сдать песню, мы должны были показать ноты. Я выполнила домашнее задание самостоятельно, так как из-за моей последней попытки присоединиться к группе меня похитили, заперли в тайной комнате для репетиций и угрожали Короли Redwood Prep.
Но никто об этом не узнает, потому что нотные листы, лежащие перед мисс Юнис, абсолютно идентичны. Вплоть до остатков, крещендо и ритма.
Я содрогаюсь. Моя первая мысль — это, должно быть, ошибка. А потом я вспоминаю, с кем имею дело, и понимаю, что вероятность того, что это совпадение, равна нулю.
Датч постоянно лезет в мой шкафчик. Если он не выбрасывает туда мусор, то разбрызгивает воду и портит все мои книги. Есть вероятность, что он нашел мои конспекты, сделал с них ксерокопии и предложил их капитану танцевальной команды.
— Я понятия не имею, как это произошло, мисс Юнис, — говорю я, — но уверяю вас, что я ни у кого не копировала.
— Я тоже. — Настаивает Криста.
Я бросаю на нее сердитый взгляд.
— Хватит врать. Ты знаешь, что не писала эту песню.