Unknown

Мой член набухает в моем кулаке, удовольствие острое и интенсивное, и первая струя попадает прямо на ее клитор. Сирша издает крик удовольствия, ее голова запрокидывается от ощущения моей горячей спермы на ее сверхчувствительной киске, ее рот открывается, и я чувствую, что теряю то немногое, что у меня осталось, в здравом уме.

Я едва успеваю оседлать ее грудь, как следующий толчок вырывается из моего члена, обжигая ее губы, когда я вдавливаю головку члена ей в рот, влажный жар от этого заставляет меня запрокинуть голову от удовольствия, когда я просовываю свою извергающеюся длину между ее губ и, к моему шоку и экстазу, я чувствую, как она начинает лизать… и глотать.

Ее губы сжимаются вокруг моего члена, ее язык обхватывает головку, когда она забирает все до последней капли, что я могу предложить, ее зеленые глаза широко распахиваются, пока она наблюдает, как я кончаю, моя спина выгибается дугой, а руки сжимаются в кулаки.

Я был внутри большего количества женщин, чем могу сосчитать, но я почти уверен, что это был лучший гребаный оргазм за всю мою жизнь.

Когда я освобождаюсь, глядя на нее сверху вниз, я должен напомнить себе об одном очень важном факте.

Ни при каких обстоятельствах я не могу влюбиться в Сиршу О'Салливан.

23

СИРША

Я совершенно, совершенно шокирована тем, что только что произошло. Я все еще чувствую его вкус на своих губах, но не могу в это поверить. Я чувствую, как его сперма остывает на моей коже, и я не могу в это поверить. Только что мы обещали друг другу, что вступим в брак без страсти, партнерство, основанное на взаимном уважении и общем будущем, а в следующую секунду мы вцепились друг в друга на одеяле с тем страстным остервенением, которого только что поклялись не допускать.

Я облизываю губы, его солоноватый привкус вызывает во мне волну желания даже после трех лучших оргазмов, которые я когда-либо испытывала, по крайней мере, таково было мое ощущение. С Коннором каждое новое удовольствие и кульминация кажутся мне лучшими в моей жизни. Он у меня первый во всем, и я чувствую, что это связывает нас друг с другом таким образом, который, я знаю, опасен для нас обоих. Это пройдет…

Он продолжает говорить, что, как только закончится наша брачная ночь и медовый месяц нашего нового брака, мы больше не будем так себя чувствовать. Мы не захотим срывать друг с друга одежду при малейшем проблеске возможности.

Я хватаюсь за свою одежду, внезапно осознав, что мы на открытом месте, в остальном пляж кажется пустынным, но дело не только в этом. Моя кожа становится сверхчувствительной и озябшей в угасающем пылу нашей страсти. Я натягиваю лифчик обратно, поспешно стягиваю футболку через голову и уголком одеяла стираю то место, где Коннор кончил на меня, поправляю трусики и натягиваю джинсы обратно. Мне нужно будет принять душ, когда я вернусь в отель, но пока этого хватит.

— Тебе нужно вернуть кольцо. — Коннор протягивает руку, и я краснею. Часть меня не хочет отдавать его обратно, и я знаю, что это глупо. Кольцо ничего не должно значить для меня, просто внешний символ обещания, от которого, я верю, Коннор, по крайней мере, не отступит.

Я снимаю его с пальца, видя, как бриллиант тускло поблескивает в сером свете пляжа, и что-то во мне болит, когда я кладу его обратно в его ладонь. Я прикусываю губу, когда он кладет его обратно в бархатную коробочку, не глядя мне в глаза.

— Коннор… — Я не знаю, что сказать. Я много раз представляла себе, на что может быть похож оральный секс, но я не могла представить, на что это может быть действительно похоже. Теперь, испытав это на себе, я знаю, что никакое количество воображения не могло бы сравниться с реальностью.

Это было так невероятно хорошо. Горячо и влажно, мягко и твердо во всех нужных местах, его потрясающий скользящий язык по моей самой интимной плоти, и когда он лизал…

Теперь я знаю, почему считается, что мужчины так страстно обожают минет.

— Я больше не прикоснусь к тебе, пока мы не поженимся, — натянуто говорит он, теперь и его одежда на нем. — Я только хотел поцеловать тебя. Я не ожидал, что все зайдет так далеко, я…

Потерял контроль. Я знаю, что он хочет сказать, даже если он не может произнести это вслух, не может признать, что я подорвала его самоконтроль. Он был безжалостен, и я почти удивлена, что он не попытался трахнуть меня сейчас. Честно говоря, я не уверена, что остановила бы его, если бы он попытался.