Unknown

— Я также не могу взять тебя здесь сегодня вечером, — рычит Коннор низким и хриплым от вожделения голосом. — Ты когда-нибудь представляла себе что-нибудь здесь, Сирша? — Его палец трется о узкое, замкнутое пространство, и мое лицо горит, в тот самый момент, когда взрыв ощущений, кажется, доходит прямо до моей киски, когда он чуть-чуть просовывает свой палец внутрь, и я чувствую новую струйку возбуждения от моего входа.

— Нет, — шепчу я, потому что нет смысла скрывать это, и потому, что я определенно не хочу, чтобы он думал, что я более опытна, чем есть на самом деле, когда дело доходит до этого. Я поворачиваю к нему голову, внезапно осознав, насколько я скована: мои лодыжки и запястья прикованы наручниками к скамейке, юбка задрана на талию, и каждый дюйм моего тела вибрирует от ощущения, когда высокий, невероятно красивый мужчина за моей спиной засовывает палец глубже в мою задницу. — Нет, я никогда не представляла себе этого.

— Я так и думал. — Теперь он входит в меня по самые костяшки пальцев, его палец так хорошо смазан от моего возбуждения, что я почти не сопротивляюсь. Моя киска сжимается, желая, чтобы он вместо этого проник в меня, и мой клитор пульсирует.

Я никогда не представляла себе ничего подобного тому, что он заставляет меня чувствовать.

— Я никогда ничего подобного не делала, — шепчу я. — Я дважды поцеловала Лиама, и он не поцеловал меня в ответ. Ты у меня первый во всем. — Признание выходит в тишине пропитанной сексом комнаты, шепот, когда я выгибаюсь навстречу его вторгающемуся пальцу, более интимный, чем все, о чем я когда-либо думала. Коннор просовывает палец глубже, и я прижимаюсь к мягкой скамье, отчаянно желая большего.

— Мой брат гребаный дурак, — рычит Коннор. — Все это было ради того, чтобы взять, а он от этого отказался.

Я хочу напомнить ему, что он тоже подумывал о том, чтобы отказаться, но, похоже, сейчас не самое подходящее время говорить об этом. Не в последнюю очередь потому, что я отчаянно хочу кончить снова, все мое тело горит желанием, и я не хочу, чтобы он останавливался.

— Боже, я хочу сделать с тобой так много всего сегодня вечером, — бормочет Коннор, нежно двигая пальцем там, где он погружен в мою задницу, медленно толкаясь, пока я привыкаю к ощущению упругости. Я не могу представить его член там вместо пальцев, но, к счастью, он уже сказал, что не будет этого делать. — Я хочу пробку здесь, — продолжает он, — пока я буду ласкать твою красную задницу, чтобы я мог смотреть на дело своих рук, пока я трахаю тебя сзади, в твою тугую киску, засунув пальцы тебе в рот, чтобы все твои дырочки были заполнены мной. Я хочу пороть твою киску, пока ты не кончишь, а затем играть с твоим клитором, пока я трахаю тебя в задницу, пока ты снова не кончишь. — Он стонет, его палец теперь двигается быстрее, и я, к своему крайнему шоку, понимаю, что я тоже двигаюсь, откидываясь на его палец и беспомощно прижимаясь к скамейке. А потом его другая рука скользит подо мной, и я приподнимаю бедра, думая, что он снова коснется моего клитора и заставит меня кончить.

Он делает это, но не так, как я ожидала.

Внезапно раздается жужжание, а затем что-то твердое и цилиндрическое прижимается к моему клитору сквозь тонкий влажный шелк моих стрингов.

И снова мой оргазм наступает почти мгновенно.

— Коннор! — Я громко вскрикиваю, его имя срывается с моих губ, когда он прижимает вибратор, потому что я понимаю, что это именно то, что сейчас есть, к моему пульсирующему клитору, пока он вводит и выводит свой палец. Я чувствую себя опьяненной похотью, желанием, и я должна быть такой. Должно быть, я, блядь, не в своем уме, если позволяю себе это, но это так чертовски приятно. С каждым разом все лучше, и я не думаю о последствиях, когда я сопротивляюсь ему, извиваясь на его руке и пальце, когда я кончаю сильно, сильнее, чем когда-либо прежде, с пальцем Коннора Макгрегора в моей заднице и вибратором в моей киске.

Это слишком приятное чувство, чтобы думать.

Наслаждение захлестывает меня, заставляя чувствовать, что я разваливаюсь по швам, и только благодаря крохотному самообладанию я не умоляю его трахнуть меня. Я не знаю, как он так долго не прикасается к себе. Он такой твердый, что почти вырывается из джинсов, и если он чувствует хоть немного то, что он заставил почувствовать меня…

Он, должно быть, чертовски отчаялся кончить сегодня вечером.

На лице Коннора появляется выражение триумфа, когда я снова начинаю опускаться на скамейку. Он высвобождает палец, поворачивается к маленькому приставному столику, чтобы отложить игрушку в сторону и вымыть руки салфеткой и дезинфицирующим средством. Он кружит вокруг моей головы, пока я пытаюсь отдышаться, все еще дрожа от толчков оргазма, протягивая руку, чтобы провести пальцами по моим волосам.