Unknown

Она совершенно не радовалась предстоящему празднику.

По совету Ричарда она согласилась на небольшую беседу с леди Пэнси. Всё время после обеда прошло впустую, поскольку леди Пэнси ничего не говорила, пока не остыл зелёный чай в тонких фарфоровых чашечках. Только тогда она пригубила свой чай и выдала Белле пугающий список традиций и обычаев новогоднего праздника. Белла предпочитала крепкий чёрный чай с молоком или в крайнем случае Эрл Грей. Её почти мутило от травяного аромата, который предпочитала леди Пэнси. Затхлый и одновременно едкий привкус, как она потом описала Лотти.

– Отвратительно, – поддержала её Лотти.

– Именно. А потом она стала часами рассказывать о семейных обычаях и прошлых празднованиях начиная с 1839 года или около того. У меня просто кружится голова.

– Не удивлена. Она кажется страшной занудой.

– Я думаю, она этого не хочет. Она очень любезна, она забавная и хочет с наилучшими намерениями в оставшееся время сделать из меня придворную даму. Но моя семья в этом отношении не может предъявить ничего, и их традиции для меня – пустой звук.

Лотти ухмыльнулась.

– Вот теперь я снова тебя узнаю. Красный Финн гордился бы тобой.

Белла застонала.

– Не напоминай мне об отце. Я думаю, ему важно как следует стряхнуть пыль. Когда мы говорили с ним в прошлый раз, он пригрозил мне написать в Dispatch, как королевский двор порабощает бедных.

– Ну, по крайней мере он последователен!

– Леди Пэнси тоже, – ответила Белла, вернувшись к своим сегодняшним заботам. – Посмотри на это. – Она кинула на кухонный стол толстый конверт.

Лотти с любопытством его перевернула. Сзади был изображён королевский герб, а конверт был тяжёлый, как камень.

– Что это такое?

– Предписания, – ответила Белла мрачно.

– Предписания? На новогодний праздник?

– Да.

– На два дня?

– Да.

– Эта женщина ненормальная, – прокомментировала Лотти. – Никто не читает предписаний, которые длиннее одной страницы. Для чего весь этот мусор?

– Протокол. Когда вставать. Во сколько завтрак. Где надо проводить день. Как делать книксены. Как поднимать бокал. Знаешь ли ты, что нескольким людям можно при этом сказать: «За короля, храни его Господь»? Только парочке избранных. Остальные могут сказать только «За короля».

У Лотти пропал дар речи.

– А кроме того, бал. Предписания, что надо надеть, длина и ширина юбок, какая обувь.

– Обувь?

– Туфли на каблуках. Желательны туфли на мягкой подошве, – зачитала Белла вслух. – Боже мой, у меня такое чувство, что я через дыру свалилась в другую вселенную. Каждое слово по отдельности имеет смысл, но я не знаю, что они означают, если составить их вместе.

Решение не заставило себя долго ждать. Леди Пэнси, как оказалось, взяла дело в свои руки. Белла получила небольшой пакет от обувной фабрики, с туфлями, которые выглядели как простые балетки. Они были лёгкие и красивые, но Белле велики.

– Почему это глупая коза не спросила меня? – ругалась Белла. Она позвонила на фабрику. Белла была в отчаянии, когда оказалось, что леди Пэнси выманила обувь бесплатно, как подарок принцу Уэльскому. – Принц Уэльский не имеет к этому никакого отношения, – сказала она в трубку. – Пожалуйста, приложите счёт. Да, за оба размера. Я оплачу.

Как оказалось, это было не всё, что организовала леди Пэнси, чтобы сделать из Беллы мало-мальски приличного гостя на празднике Нового года в королевской семье. Она получила ещё большую плоскую коробку.

Лотти и Белла недоверчиво разглядывали её.

– Выглядит как старая коробка для белья, которая раньше была у моей бабушки, – сказала Белла.

Они открыли коробку. Это было бальное платье.

– Это полтора бальных платья, – высказалась Лотти, когда они его вытащили из кучи бумаги. На её лице возникло выражение непередаваемого ужаса.

Оно блестело. Везде. Материал был таким жёстким, что платье могло стоять само, но для надёжности к нему была подшита такая же жёсткая нижняя юбка. Он был в широкую полоску фиолетового, бирюзового, тёмно-синего и красного цвета, и, как оказалось, когда Белла его надела, с такими широченными рукавами-буфами, что Белла могла пройти в дверь только боком.

Оно было просто отвратительным.

– Но оно соответствует всем этим дерьмовым критериям. – И Белла перечислила: – Никаких разрезов, никаких открытых плеч и рукавов, длиной до пола, широкая юбка, ничего чёрного. Фррр!

Лотти изучала предписания леди Пэнси.

– Разрешена тиара. Может быть, она тебе ещё и это пришлёт?

Но усилия леди Пэнси истощились на полосатом уродстве.

– Полосы, – объяснила она, когда Белла позвонила ей, – делают стройнее. А рукава-буфы украшают молодость. Королева, – добавила она с торжеством в голосе, – такого же мнения.

Белла положила трубку и признала себя побеждённой.

Но Лотти была сделана из другого теста.

– Посмотри, может быть, это недоразумение. Не надо терять надежду. Возьми с собой собственное платье.

Белла разглядывала полосатый ужас с отвращением.

– У меня нет ничего соответствующего критериям. В этом платье я должна танцевать шотландские танцы. Я. Я и танцевать – ну ты меня знаешь. Хочу умереть.

Это отрезвило Лотти.

Белла добавила: