Unknown

В батальоне он был известен тем, что возглавлял команду спецназа, подразделение, из­вестное как оперативный отряд Альфа (ODA)¹ , во время операций по обеспечению стабиль­ности в деревнях (VSO) в 2010-2012 годах, на пике войны. Он был капитаном ODA 3325, ко­торый действовал с огневой базы Шкин в отдаленной части провинции Пактика, недалеко от границы с Пакистаном. Она была расположена на высоте семидесяти семи сотен футов над маршрутом проникновения талибов, добраться до нее можно было лишь по грунтовой доро­ге. Солдаты сравнивали ее с фортом на Диком Западе. Его команда идентифицировала себя нашивкой с изображением косы викингов и греческой буквы лямбда, символа, который но­сили спартанцы, что отражало как свирепость, так и выносливость. И почти каждый сделал себе где-нибудь такую татуировку.

Задача команды состояла в том, чтобы завербовать дружественных ополченцев для борьбы с талибами в Пактике и обеспечить экономический коридор, предлагающий альтернативу на­силию. Хатчу пришлось погрузиться в динамику местного племени. Избранным партнером американских военных был местный полевой командир, известный как командир Азизулла, который был назначен начальником полиции. Их первый крупный успех на поле боя произо­шел по ошибке, после того как они заблудились в горах в апреле 2010 года, всего через несколько недель после прибытия.

Хатч остановил колонну, которую возглавлял один из людей Азизуллы, и изучив карту свое­го "Блю форс трекер" с поддержкой GPS, которая должна была идентифицировать друже­ственные и враждебные силы, наметил маршрут через густой лес обратно к их лагерю. Гру­зовики возобновили движение гуськом и въехали прямо на поляну, где какие-то люди разби­вали лагерь. Некоторые были в спортивных штанах "Адидас", другие были одеты в традици­онные афганские штаны и рубаху, известную как шальвар-камиз. Одна группа разжигала ко­стер, а другая устанавливала треноги для минометов. Талибы.

Прежде чем он успел отдать приказы, его люди открыли огонь во всех направлениях, пресле­дуя на своих пикапах убегающих талибов. Это был хаос. Хатча чуть не застрелил один из его собственных солдат. Любимым оружием группы был спаренный пулемет М240, питавшийся двумя лентами и ласково называемый “Близнецы”. Когда битва закончилась, они насчитали одиннадцать убитых талибов, в том числе, некоторых с иностранными паспортами: узбеков и таджиков, которые, вероятно, присоединились на лето к местным жителям. Остальные были афганцами.

Новости об их успехе разнеслись по командной цепочке. Генералы приводили это в качестве примера того, как должна была работать VSO. Программа была направлена на обеспечение безопасности сельских районов путем завоевания поддержки деревень в отдаленных райо­нах, куда обычные войска не заходили. Работа с местными силами была именно тем, для че­го были созданы силы специального назначения.²  

Для Хатча служебные обязанности в рамках программы обеспечения стабильности в де­ревнях были больше, чем просто работой. За три года постоянных командировок в Пактику он начал копировать жесты старейшин на деревенских шурах (собраниях или советах). Когда они молились, он тоже кланялся. Он не был мусульманином, но чувствовал себя частью об­щины. Когда пришло время уходить, его самоощущение как и у многих других солдат, было искажено. Он чувствовал себя чужаком дома и как будто просто следовал правилам семей­ной жизни. Ему потребовалось много времени, чтобы оставить позади глинобитные аф­ганские деревни, но он сделал это.

Ожидая отправления в Форт-Брэгге в 2015 году, Хатч очнулся от своих воспоминаний. Он не знал, сможет ли сделать это снова, после долгого перерыва в Калифорнии. Но, подумал он, в Афганистане теперь другие условия. Большую часть своего времени он проведет за письмен­ным столом или на совещаниях в Кабуле, вдали от поля боя, следя за тем, чтобы команды ра­ботали слаженно, а основная инфраструктура оставалась под контролем правительства. Бое­вые операции были запрещены. Война закончилась.

Жена Хатча, Тина, сидевшая напротив него с длинными темными волосами, рассыпавшими­ся по плечам, опустила взгляд на карты, лежавшие у нее на коленях, и старалась не слишком задумываться. Они начали играть в "Техасский холдем"³ всей семьей во время перебоев с электричеством в Калифорнии, и это стало ритуалом. Вокруг них сидели другие семьи, жены и дети, ожидающие отправки солдат. Ей не терпелось убраться оттуда.

Она ненавидела долгие прощания. Это было похоже на то, как если бы она и другие мамы играли в "цыпленка", чтобы посмотреть, чей ребенок заплачет первым. Солдаты отправля­лись в отдаленные уголки мира, а женщины оставались с хором плачущих малышей, не зная, вернутся ли их мужья и парни и когда именно. Их дочерям сейчас было шесть и восемь лет, они были достаточно взрослыми, чтобы понимать, как долго на самом деле длилась восьми­месячная командировка.