Unknown

Всё хорошо шло, но через три часа, время девять утра было, двадцать восьмое сегодня, к нам на шум вышла крупная группа советских бойцов и командиров. Командовал там полковник, тот запретил шуметь, забрал всех моих бойцов, особенно кухне и повозкам радовались, приказал технику со всем составом сжечь, и повёл отряд дальше. Ушли все. Я остался у железнодорожной ветки, наблюдая как ярко полыхает состав, поджигатели, закончив своё дело, нагоняли отряд. Я же пошёл в другую сторону, а то скоро вагоны рванут со снарядами, может и меня достать. Я не присоединился к этой группе окруженцев, и дал вольный выбор своим бойцам. Как я понял, чем их больше, тем увереннее те себя чувствовали. Да и не мои это бойцы, так, сборная солянка. Хотя Мишустин явно колебался, но всё же и он ушёл, тем более там капитан-танкист был, из Седьмой танковой, и он брал под командование всех танкистов, моих тоже. А я не пошёл. Уже смысла не видел. Это раньше тянул своих, чтобы выйти из окружения, и остальное, а тут выбор сделали, которому я даже внутренне несколько порадовался, и всё, я один, ответственности за бойцов нет, кормить, поить и остальное не надо, теперь это не мои проблемы. Так что могу банально на вертолёте добраться до Минска, и там получить новое назначение. Да, он в окружение через два дня попадёт, но время есть, получу что под командование, с ним и вырвусь из Минского котла. Поэтому я отбежал от горевшего состава, там снаряды рваться начали, громко вышло, километров на пять, «Глаз» не раз показывал другие группы окружецев, которых я обходил, нашёл неплохую лёжку в камышах берега речки, установил амулет охраны, зону контроля сто метров, спальник расстелил, и вскоре уже спал, раздевшись до нага. Жарко же и палит. Навес прикрывал от солнечных лучей. Амулет от насекомых активен, чтобы не мешали. Очень уж я устал, нужно отдохнуть.

Проснулся ночью, судя по стрелкам наручных часов, часа два как стемнело, позавтракал, и найдя подходящее место, взлетел и направился к Минску. Использовал тот же «Ми-2», тем более я его обслужил и баки полные. Добрался за три часа, сел на окраине, даже обслужил и заправил машину, надо ещё топливо для неё поискать, надеюсь его уже выпускают, после чего на велосипеде в город. Несмотря на ночь, я нашёл штаб Западного фронта, который судя действиям работников штаба, спешно готовился к эвакуации. Значит, знали о возможном окружении. Впрочем, полковник, что имел право принимать решение, меня принял. Сильно уставший, но выслушал мой доклад, как вёл бой на «КВ-2», как вырывались из окружения, бойцы с каким-то полковником остались, данные я его дал, а мне повезло поймать попутку и на ней доехал до Минска, и уточнил:

- Лейтенант, «двадцать восьмые» знаете?

- Разберусь, товарищ полковник.

- Значит так, с консервации выводится бронетехника, прибудете на место и получите машину. Туда всех свободных танкистов отправляем, тем более вы имеете боевой опыт, и… Погодите, вы на «КВ-два» воевали?

- Да, товарищ полковник.

- В ремонтных мастерских Минска имеется эта машина. Недавно доложили, что её вернули в строй. Пострадала во время бомбёжки. Экипажа нет, назначаю вас командиром, экипаж сами подберёте. Поступаете под командование полковника Рыкунова, его бронегруппа формируется у деревни Сокол. Получите машину, выдвигайтесь туда. Всё ясно?

- Да, товарищ полковник.

Я даже подивился, меня чуть не отправили на склад, о котором я сам и сообщил. Значит расконсервация техники ещё идёт? Я думал уже закончили, и та воюет. А так полковник оформил приказ мне принять под командование тяжёлый танк, и второй, перейти под командование полковника Рыкунова. Всё оформили, печати, подписи, и я направился к мастерским.

- Нет, никого нет, спят, ночь же, - сообщил мне пожилой боец на воротах.

Мастерские находились на территории ремонтного завода, а он уже рядом с железнодорожными мастерскими, но не на территории, у границы.

- Боец, у меня приказ принять боевую машину и выполнить задание. Вызывай разводящего, пусть поднимают ответственных лиц, что могут передать мне танк.