Unknown

Я постепенно осваивался, меня сначала на кройку, две недели впитывал бесценный опыт, потом уже на шитьё, где и работаю по сей день. Чтобы все этапы знал, погоняли. Да, меня в портной цех отправили, не сапожный. Унты другие делали. А тут срочно всё остановили, и на плац. Зачем?! Я швы проклеивал, очень сложная и скрупулёзная работа, а тут всех во двор, где построили в три ряда. А понятно, снова добровольцев в армию отбирают, в штрафбаты. В августе уже набирали, и неделю назад, по три десятка согласных было. Что-то зачастили. Да и сейчас я с интересом смотрел кто ещё согласится. Нет, с их выбором я согласен, даже уважал его, Родину защищать надо. Сам я ни в какой форме, категорически не хотел на фронт. Моё мнение таково, навоевался. Хватит с меня. Почти тысяча немцев на счету, пусть кто побьёт этот мой неофициальный рекорд. Так что я никому ничего не должен, вон по рукам надавали и на зону упекли, ни за что, я жизнь свою спасал, так что пошли они. А вообще на фронтах положение тяжёлое, немцы снова несколько котлов организовали, Юго-Западный фронт почти весь сгинул, моя Шестая общевойсковая армия тоже, и уже вышли к Сталинграду. Что он им так прям глаза мозолит? Идут бои за город. Поэтому я и смотрел, как и остальные, с немалым интересом на тех, кто выходит. Уже десяток есть, но видимо всё. В последних наборах набрали, остальным и тут хорошо. Тут я и почувствовал мощный толчок в спину, от которого выбежал вперёд, сделав четыре быстрых шага. При этом потирая спину.

- Одинцов, - сообщил начальник лагеря, а вербовщик начал записывать.

- Идите к чёрту. Меня из строя вытолкнули. На х*ую я вашу армию и штрафбат вертел.

Развернувшись, я кинулся обратно. Крепкий такой заключённый, тоже из бывших фронтовиков, новенький, что меня и вытолкнул, пытался блокировать руку, но удар коленом в пах, а потом мощный удар лбом в переносицу, заставили его поплыть, но я успел ещё нанести несколько ударов, пока меня не оттащили. В горло ударил. Дважды. Удары смертельны, помрёт скоро. Меня им братки научили ещё в прошлой жизни, в девяностых. Применил всего раз. Теперь вот второй такой случай. Я такие подставы не прощаю. Однако не смотря на моё крайнее возмущение, что я не согласен, и мат, меня всё равно включили в состав добровольцев. Думаю, всё для этого и затеяно было, и этого урода подговорили, чтобы вытолкнул. Ну вот чую, что это так. Ну ему я отомстил, несколько часов и сдохнет, а вот со мной поступили не так как я хотел. У нас в колонии запрещены драки, сразу в карцер, однако ничего подобного, включили в группу добровольцев. Ну точно дело не чисто. Подстава и есть. Вообще колония наша шик и блеск, спокойная. Да, работаем много, с шести утра, до семи вечера, перерыв час на обед, но и план всегда выполняем. Правда, начальник лагеря установил порядок, тем кто выдаёт больше готовой продукции, увеличивают пайки. А кормят не густо, хорошо речка под боком, выручает, много рыбы. А с дополнительными пайками жить можно, поэтому таких желающих хватает. Ну мне это не надо, я выполнял точно по плану, был в середнячках, а подкармливался из своих запасов. Ни с кем в бараке или у рабочего места не сошёлся, опера, что пытался вербовать, послал, но мягко, так что особо общительным не был. Да и не надо мне этого. Срок мой выйдет в сорок седьмом, вполне нормально. Так я был в предвкушении тихой и безмятежной жизни в колонии, и до окончания срока. Даже особо и на УДО на рассчитывал, так досижу. Припасов как раз и хватит. А там на волю с чистой совестью, куда-нибудь на юга, где и устроюсь. Ещё пока не решил, дожить надо. А тут такое. Оно мне надо? Оно мне совсем не надо, но под прицелами часовых чёрт с два дёрнешься. Пожить-то хочется, и тут в колонии, а не на передовой.

Когда отбор закончили, всего двенадцать добровольцев и я, тринадцатый, то вербовщик встал перед нами и начал зачитывать список, пофамильно. Когда дошёл до меня, я сказал:

- Я против. Вы отбираете добровольцев, а я ни разу не доброволец.