Unknown

У пациентов хватает занятий и развлечений. Само лечение, обеды и т.д. занимают большую часть дня, а ближайшие прелестные окрестности Гёрберсдорфа предоставляют возможности для множества походов. Цель лечения заключается в том, чтобы пациент сам старался сражаться со своей болезнью. Посредством укрепления организма его следует сделать устойчивым. Таким образом, развитие болезни поначалу задерживается, затем, постепенно, болезненные проявления уходят, начинает возвращаться здоровье. Посредством постоянной гимнастики легкие, атакованные болезнью, учатся правильно функционировать; свежий горный воздух побуждает сердечную деятельность. Результаты курортного лечения в Гёрберсдорфе можно причислить к наиболее удачным. Почти 75% пациентов восстанавливает здоровье.

Чудесно было бы верить, что он принадлежит именно к этим семидесяти пяти процентам.

2. SCHWÄRMEREI

Войнич возвращался в пансионат с небольшой тетрадкой, в которую с этого момента следовало записывать историю его лечения, он размышлял над тем, что сказал ему доктор Семпервайс. Самым важным в лечении является режим. Ранний подъем, рано-рано утром. Измерение температуры. Запись показаний в дневнике. Перед завтраком, который потребляется между семью и восемью, обязательно гимнастика, после еды прогулка и по дороге, возможно, ванны по методике священника Кнайппа и процедуры. Прогулки по заранее установленному маршруту. Второй завтрак в десять: всегда это свежий хлеб с маслом и молоко. Вылеживание на одной из множества террас. Обед между половиной первого и половиной второго (суп с мясом, существенное второе блюдо с мясом и овощами, после этого десерт и компот; по воскресеньям вместо компота подают что-нибудь сладкое, выпечку или сладкое мучное блюдо). После обеда, в обязательном порядке: кофе в зимнем саду или в павильонах. Снова лежание на шезлонгах, вновь прогулка, только послеполуденный маршрут должен отличаться от утреннего. Полдник около шестнадцати - шестнадцати тридцати и ужин в девятнадцать: теплое (не горячее) мясо с картофелем и обязательный стакан молока. Вечером вновь термометр и несколько предложений в дневнике относительно самочувствия. Много сна. Никаких возбуждений. Хорошая, существенная еда. Много мяса, молока и овечьего сыра. Ойнич решил обедать и завтракать в курхаусе; ужинать же должен был в Пансионате для мужчин. Так ему посоветовали. Вот когда переберется в курхаус, то постоянно будет питаться там. Гостей зазывают на приемы пищи сигналом трубы.

Мечислава распирали возбуждение и добрые намерения; это была та разновидность эйфории, которая приходит, когда начинается нечто новое, что-то такое, что обещает неотвратимое новое начало, когда человек отсекает себя от старого и отпускает в беспамятство то, что было. И теперь даже суровый и иронизирующий Семпервайс казался герольдом перемен.

Идя, Войнич пытался запомнить, как размещены дома и пансионаты. Он осмотрел несколько странное здание астрономической обсерватории, в которой доктор Бремер, вроде бы как, изучал влияние космоса и погоды на лечение туберкулеза. Потом дошел до могучего здания "Вилла Роза" и повернул.

Светило полное, золотое сентябрьское солнце. Мечислав Войнич целился попасть ногами в самую средину плоских крупных камней, которыми была выложена дорога.

Две пожилые женщины все так же сидели на лавочке перед домом и молча лущили бобы, ломая сухие, трещащие стручки. Одно из зерен неожиданно выскочило из ладони в морщинах и докатилось до самых туфель Мечислава. Тот осторожно поднял его двумя пальцами и хотел было вернуть его владелицам, но те по непонятной и неожиданной причине сорвались со своей лавки и, забирая миски и корзинки, исчезли в доме. На солнце лишь мигнули их черные, блестящие юбки. Ну что же, ничего ведь и не произошло. Войнич вытер коричневое зернышко о рукав; выглядело оно просто совершенным. Подбросил в воздух и поймал. Не зная, что с ним делать, спрятал его в карман.

Двери пансионата Мечислав застал распахнутыми настежь, что его удивило, а сразу же потом он увидел на земле молитвенник, брошенный прямо в лужу. Кремовые листки уже пропитались грязной водой. Войнич поднял молитвенник и, наполненный неожиданным беспокойством, вошел вовнутрь.