Unknown

Впрочем, страхи Элора по поводу нас не беспочвенны, и моё отношение к вампирам тоже может быть оправдано… В моём родовом замке так пахло кровью. Я боялась возвращаться, и в первый визит не смогла переступить порог собственного дома. Да что там, мой замок был осквернён болью, кровью, смертью, Неспящими, и я перестала считать его домом. Домом теперь воспринималась башня Элора, потому что там до вчерашней ночи мне не мерещилась так явно кровь родных, видения прошлого там, если не считать повторяющийся кошмар, никогда не были столь осязаемыми, я не видела оторванных…

Стало трудно дышать, я судорожно вцепилась в воротник формы, но не ощущала пальцев, не видела, что там под подбородком, и мне казалось, что ткань воротника-стойки впилась в горло. Звякнула отлетевшая пуговица, но вдохнуть я по-прежнему не могла. Всё поплыло – это навернулись слёзы, и я вдруг почувствовала себя такой невыносимо жалкой: я сгорала от желания к дракону, который боится моих способностей и никогда не воспримет серьёзно, я тряслась от ужаса при одном упоминании о появлении Неспящих в Столице, я не могла прочитать простую объяснительную!

Мои руки дёрнулись, листы отчёта разъехались по столу, а я облокотилась на него и закрыла лицо руками.

Отчёты. Мне нужно прочитать отчёты о происшествиях, рассмотреть жалобы, объяснительные, проверить запросы на снабжение, прежде чем отправлять их на подпись Элору, а я не могла сосредоточиться, словно… да самый тупой болотный гоблин сейчас сообразительнее меня!

Запрокинув голову, я размеренно дышала, пыталась сдержать подступающие слёзы. И даже получилось. Уверившись, что из глаз ничего не хлынет, снова обратила взгляд на бумаги. Дрожащими руками поправила их. Снова попробовала читать и, так и не осилив большой абзац, откинулась на спинку кресла.

Объяснительных и отчётов, подобных этому, было много, слишком много. Пока драконы прочёсывали империю в поисках принца Арендара, из-за недостатка офицеров эта самая империя страдала от разгула преступности. Честное слово, лучше бы уже труп принца нашли, похоронили, оплакали и начали жить дальше, иначе мы погрязнем в нераскрытых делах.

Хм…

Труп принца.

Интересно, если его на самом деле выкрали из дворца силой, объявятся ли похитители, если на всю страну объявить о том, что принц Арендар найден мёртвым? Наверняка они хотят использовать его для шантажа, тогда должны как-то зашевелиться, доказать, что он жив. Ну пришлют его руку или крыло, их целители заново вырастят, а вот того, кто посылочку отправит, можно будет попытаться схватить.

А даже если не получится, мы хотя бы будем знать, что принц у кого-то в плену и жив, потому что сейчас… больше двух недель его ищем, а зацепок никаких, хотя сообщений о том, что его видели, наверное, поступает много, ведь полно желающих получить награду.

Правда, очень плохая примета хоронить дракона раньше времени, только из-за этого Элор может отказаться, он же… очень любит брата, ему будет больно объявлять такое, притворно скорбеть, отзывать ищущих принца драконов, понимая, что это может стоить принцу Арендару жизни, если он вдруг появится и не найдёт, к кому обратиться. Но мне тоже было страшно объявлять себя мёртвой, а теперь я ни о чём не жалею. И не будь я так заторможена ужасом перед случившимся, я бы не согласилась на предложение Дариона позволить всем считать, что выжил именно Халэнн. Поспешно отмахнувшись от воспоминания, как он оттаскивал меня от тела брата, встряхивал за плечи, а я не могла понять, что он говорит, чего хочет, я снова покрутила пришедшую в голову идею.

Самое интересное для меня при таком раскладе то, что для поддержания легенды в ИСБ вернутся следователи-драконы, работа наладится, и подобных объяснительных о том, как преступники оставляют с носом офицеров, станет меньше.

Разглядывая струящийся по стене волшебный водопад, я смогла достаточно сосредоточиться, лавируя между пробирающими до тошноты воспоминаниями и воображаемым наслаждением слияния с Элором, чтобы обдумать идею.

Да, самым сложным будет уговорить Элора и императора объявить принца Арендара мёртвым.

***

Чувствительность кожи начала возвращаться рывками, перо задрожало, линии заплясали, на нарисованной руке, впившейся в мускулистую спину, расплылось чернильное пятно.

За «Трактат о любви» я взялась из-за сводки преступлений. Их действительно стало больше, чаще убивали пытавшихся сопротивляться горожан. Сухая статистика неожиданно приблизила ко мне воспоминания о залитом кровью замке. Я тонула в них, захлёбывалась, даже брачная магия с трудом пробивалась сквозь тьму накатившего ужаса, и я отодвинула сводку, достала чистую бумагу и сосредоточилась на рисовании.

Мне не нравилось постоянно воображать себя с Элором, навязчивая тяга отдаться ему раздражала, но это лучше, чем раз за разом видеть изуродованные вампирами тела родных и содрогаться от страха.