Unknown

А здесь, наверху, мне мог помешать только ветер – но и он вдруг из врага превратился в союзника. Подхватывал огромными теплыми ладонями под крылья, заботливо поднимая — и отпускал, когда я вновь камнем мчался к земле, выискивая взглядом добычу.

Солнце уже взошло и загнало в норы всех грызунов и змей, которых еще не прикончил жар пустыни – но в воздухе еще попадались насекомые. Пусть не такие вкусные и сытные, как какой-нибудь тушканчик – но все-таки пища. Я вяло пытался возражать собственному телу, напоминая, что следует поспешить, что у нас еще слишком много незаконченных дел на севере -- но сокол меня не слушал.

Он хотел есть. В человеческом облике я загнал себя до предела, стремясь поскорее добраться до Тенгри-Хан, и теперь организм отчаянно требовал хоть немного пищи и влаги. Приходилось уступать и позволять соколу охотиться по дороге.

А иначе он, чего доброго, повернет назад, чтобы выковырять что-нибудь вкусненькое из-под камней гор…

Ладно, будь по-твоему.

Я расслабился и полностью передал «штурвал» птице, довольствуясь лишь корректировкой курса. В конце концов, пернатый куда лучше меня знает, как поскорее добраться туда, где трава еще не погибла под песком. Через непродолжительное время мы, кажется, привыкли друг к другу и научились неплохо разделять сознание. Он рулил и кормился на ходу, а я – просто слушал свист ветра в ушах и прокручивал в голове ускользающие образы.

Далекий город. Молодого воина с круглым щитом. И еще одного – высокого и худого, с луком за плечами. Девушку с волосами, похожими на пламя. И вторую – маленькую, с толстой русой косой. Она ждет меня – но еще больше ждет другая. Совсем далекая, скрытая от этого мира… Туда мне не добраться – даже в сильном и быстром теле сокола.

Я мог бы поспешить к ней… но еще не время.

Я вспомнил смуглого мужчину с бородкой и усталыми глазами. И сразу – так похожего на него мальчишку с лицом взрослого человека. Худого, измученного, но несгибаемо-упрямого, будто где-то глубоко внутри его горело пламя, подобное тому, что сгубило отца…

Он ждет меня.

И я летел дальше, подгоняемый горячим южным ветром. Даже когда начало уставать соколиное тело. Даже когда песок далеко внизу сменился травой. Сначала сухой и пожухлой, а потом зеленой от затянувшегося последнего лета. И только когда вдалеке показались островерхие шатры и юрты, я позволил измученным крыльям отдохнуть и уже не спеша парил над стойбищем. Оно стало куда меньше – похоже, не все здесь верили, что великий хан вернется, чтобы отвести свой народ туда, где не придется страдать от голода и жажды и вздрагивать по ночам, услышав шелест песка за тонкой стенкой из лошадиной кожи.

Но юный хан исполнил то, что велел отец.

Я опустился на примятую траву у его шатра – и тут же заковылял вперед на когтистых лапах, снова привыкая к земле.

– Кто ты – злой дух, или вестник Великого Неба? – Темуджин шагнул мне навстречу. – Зачем ты пришел?

Вряд ли он мог узнать меня в облике сокола – но то, что перед ним не простая птица, явно почувствовал. Я ощутил касание его дара – неуклюжее, но требовательное. Темуджин без труда пробился сквозь сознание сокола к человеческому, и я ответил ему уже в истинном облике.

– Приветствую тебя, великий хан. – Я склонил голову. – Я не враг тебе, хоть и принес дурные вести.

Все вокруг – и женщины, и воины, и даже бронированные кешиктены поспешно пятились – едва ли кому-то из них приходилось видеть, как спустившаяся с небес птица превращалась в человека. Но Темуджин даже не моргнул, когда я вырос над ним из маленького соколиного тела и заговорил – только сложил руки на груди и нахмурился…

Совсем как Есугей.

– Ты назвал меня великим ханом, Антор-багатур, друг моего отца и мой друг. – В глазах Темуджина на мгновение мелькнула тоска. – Скажи… как умер мой отец?

– Его забрал оживший огонь, что вышел из скал Тенгри-Хан, – ответил я. – Есугей погиб, как истинный воин духа, встав между мной и теми, кому нет имени ни в одном из языков. Его ждут бесконечная степь и Великое Небо.

– Но почему же вышло так, что мой отец отправился к предкам, а ты жив? Или ты сбежал, бросив его умирать?

– Нет, великий хан. – Я покосился на недоверчиво разглядывающих меня кешиктенов. – Он сам выбрал свою судьбу и заплатил жизнью, чтобы я смог вернуться из песков. А я поклялся ему защитить тебя, твою мать и твой народ.

– И ты выполнишь его волю, Антор-багатур? – спросил Темуджин. – Ты станешь служить мне и сразишься с моими врагами?

– Твой отец называл меня другом, а не слугой, великий хан. – Я покачал головой. – Я сделаю, что обещал ему – но сделаешь ли ты? Есугей желал мира с моим народом.

– Я знаю, – кивнул Темуджин. – Он говорил, что наши воины отправятся сражаться за земли твоего князя. Что мы вместе сокрушим врагов.

– Так и случится, великий хан. – И когда мы победим, твой народ ни в чем не будет нуждаться. Земель за далекими горами на западе хватит на всех, и туда пески доберутся не скоро.