Unknown

– Ничего с нами не случится. – Веор улыбнулся. – Теперь войско князя ничуть не меньше, чем у его врагов. А когда мы догоним их…

– Правда, дяденька Веор? – Зима шмыгнула носом. – Выходит, зазря боюсь?

– Зря, Зимушка. – Рыжебородый великан осторожно стер с ее щек слезинки. – Будет великая битва. Страшнее любой, что когда-либо видели эти земли. Но боги сохранят князя и Антора.

– А тебя, дядька Веор? – требовательно спросила Зима, цепляясь пальчиками за огромную ладонь. – Тебя сохранят?

– Нити моей судьбы уже давно сплетены ведуньями, которых мой народ называет норнами. – Веор погладил Зиму по голове. – Каждому суждено умереть в свой день. Я не знаю, когда он придет – но знаю, что моя гибель будет славной.

– Не надо, дядька Веор. – Зима почувствовала, как на глаза снова наворачиваются слезы. – Лучше возвращайся. И за Антором пригляди!

– Пригляжу, Зимушка. – Веор поднялся на ноги и шагнул к воротам детинца. – А сейчас беги домой. Мне пора собираться в дорогу. Мы выступаем на рассвете.

– Нескоро еще. – Зима взглянула на солнце, еще даже не коснувшееся верхушек княжьего терема. – Я тебе пирожков принесу!

– Благодарю тебя, маленькая валькирия. Видимо, сам Всеотец направил мне тебя. – Веор опустил голову и почти неслышно добавил. – Я буду вспоминать твои пирожки в день, когда наступит Рагнарек и великий змей Йормунганд поднимется со дня моря.

Глава 13

— Неужели глаза меня не обманывают? — громыхнул голос откуда-то сверху. — Я уже начал забывать, как ты выглядишь, друг мой!

Рагнар обрушился на меня прежде, чем я успел ответить. Просто выпорхнул из седла, будто на нем и не висело почти два десятка килограмм доспехов. И тут же стиснул меня в объятиях так сильно, что я даже удивился, что Система не расценила это как нападение и не начала снимать с меня здоровье. Не знаю, как он смог отыскать меня среди всего этого столпотворения: в лагере уже собралось несколько тысяч воинов – и это не считая тех, кто еще не успел разжечь костер и устроиться на ночлег.

– В таком месте, как это, затеряться несложно, конунг, – отозвался я, хлопая Рагнара по бронированному плечу. — Славно, что и ты здесь. Теперь, когда мы объединили все силы, северянам не устоять.

— Может, и так. Битва с теми, кто убил отца, принесет мне славу, – вздохнул Рагнар. – Но иной раз мне не хочется, чтобы она начиналась. Много ли радости в том, чтобы сражаться против своего народа?

Я едва не прикусил язык – надо же было ляпнуть! Северяне… Павел Викторович, он же самозваный конунг Сивый, собрал под своими знаменами огромную армию – и примерно половину ее составляли выходцы с павших под ледяной поступью Йотунхейма островов Эллиге. Сканды, народ Рагнара. Те, кто служили еще его отцу.

На нашей стороне северян куда меньше – даже с теми, кого Халвард привел с Ллохес Ар-и-мор не наберется и трех сотен. Да что и говорить: все мое многотысячное воинство напоминает огромное одеяло, состоящее из лоскутков и кое-как сшитое тоненькими ниточками. Хирдманны Рагнара уже успели стать для вышеградских дружинников своими, но я видел, как и те, и другие посматривают на степняков – и в этих взглядах хорошего было мало.

Стоит мне пропасть на день или два, и вся эта разношерстная орда просто-напросто разбежится. Или хуже того — все передерутся между собой. Для, чтобы три народа в одночасье забыли столетние обиды, недостаточно даже грядущего Конца Времен.

– Прости, друг мой. – Я покачал головой. -- Но наша судьба предрешена, и твоим людям придется сомкнуть щиты с теми, кто никогда не видел на фьордов Эллиге, ни самого Большого моря. Но они отважные люди, и боги не оставят их без милости.

– Как знать, – мрачно усмехнулся Рагнар. – Думаешь, Великому отцу захочется видеть в своих Чертогах тех, кто затачивает кривой меч лишь с одной стороны?

– Воины кочевого народа после гибели уходят в бесконечную степь. – Я развернулся и неторопливо зашагал к кострам в центре лагеря. – Но в день великой битвы сам Тир – однорукий воитель, хранитель правды и верности клятвам – будет сражаться на нашей стороне. И прикроет своим щитом и тебя, и Темуджина… Ты уже видел его?

– Мальчишку, которого едва видно на спине коня? – Рагнар двинулся следом за мной. – Видел. Это он ведет войско, что в сто раз больше самого великого хирда, который когда-либо собирали под своими парусами величайшие из конунгов?

– Имей уважение, Рагнар Бьернсон, – усмехнулся я. – Темуджин еще молод, но он унаследовал дар отца и однажды станет великим воителем. Степной народ называет его ханом, вождем над вождями.

– Еще один правитель. – Рагнар пожал плечами. – Похоже, скоро каждый в Мидгарде начнет именовать себя конунгом. Ты не заставишь меня кланяться мальчишке, у которого не хватит сил даже держать меч, Антор.