Unknown

На обратном пути я заметила на стене картину с изображением старого парусника. Прищурив глаза, разглядела название «Каталина», выведенное синими буквами на его борту. Я вспомнила островок неподалеку от побережья Сан-Диего. Девять лет назад – через год после свадьбы – я побывала там по заданию «Санрайз». Мне нравилось наблюдать, как морские птицы, парившие над волнами бухты, стрелой устремлялись к волнам в поисках добычи. Джеймс сопровождал меня в этой поездке. Мы обожали лакомиться панини в маленьком прибрежном кафе… Глубоко вздохнув, я с усилием заставила себя вернуться к картине. Надутые ветром паруса кораблика гордо реяли над деревянным корпусом. Судя по яркой синеве волн, судно бороздило тропические моря. Возможно, где-то в районе Багамских островов или в другом месте Карибского моря. Куда держит путь это суденышко под названием «Каталина»? Оно выглядело так, будто устремилось в бесконечность, оно было наполнено жизнью и бесстрашно неслось вперед. Никакие якоря, никакие опасения не могли остановить его на этом пути. Я протянула руку и прикоснулась к холсту. Знаю, не стоило злоупотреблять гостеприимством и хватать все руками, но я просто не смогла удержаться. Волшебная картина словно притягивала меня. Я пробежала пальцами по очертаниям корабля, чувствуя текстуру краски, нанесенной кистью художника.

За спиной я обнаружила лестницу – она скорее походила на судовой трап, – ведущую на верхний этаж. Пригнув голову, я поднялась по ней… и через несколько секунд под моими ногами заскрипели еловые половицы верхней комнаты, служившей спальней. Там я увидела двуспальную кровать, покрытую накрахмаленным ослепительно-белым бельем, которое выглядело свежевыстиранным и тщательно выглаженным. В углу стоял старомодный комод с медными ручками в виде львиных голов. Над деревянным изголовьем постели находился иллюминатор. Он был распахнут, и я почувствовала дуновение прохладного утреннего ветерка, услышала пронзительные крики пролетающей мимо парочки диких гусей, которые на бреющем полете почти касались лапами поверхности озера.

Я осторожно спустилась вниз по лестнице в гостиную. Через застекленную створчатую дверь я разглядела покачивающуюся на волнах яхту. В офисе арендного бюро мне ничего не сказали о яхте. Ее деревянный корпус был покрыт пятнами цвета меда. Она выглядела старой, но довольно ухоженной. Я отперла дверь и вышла на палубу. У плавучего домика слева от меня я заметила мирно дремлющего золотистого лабрадора. В это время в Нью-Йорке я бы уже сидела за письменным столом в офисе и, поглощая вторую чашку эспрессо, просматривала бы оригинал-макет журнала. Я бы занималась этим до часа, пока кто-нибудь из сотрудников не утащил бы меня на ланч в кафе за углом. Там бы я что-нибудь съела, почти не чувствуя вкуса, а потом стремглав помчалась бы на рабочее место. Как обычно, просидела бы на работе до девяти вечера, когда уже появлялась команда уборщиков, и медленно потащилась бы домой. Моя пустая квартира пугала меня.

Я опустилась на деревянное кресло-лежак, откуда можно было любоваться западным побережьем озера Юнион, где на водной глади уютно расположились лодки и плавучие домики. Справа простирались покрытые изумрудной травой холмы, повсюду высились заброшенные промышленные сооружения, которые выглядели почти как скульптурные группы. Вспоминая сведения, почерпнутые из путеводителя, который я пролистала в самолете, я решила, что это, очевидно, был Гасуоркс-парк, разбитый на месте старого газоперерабатывающего завода. Потом я целый час наслаждалась зрелищем скользящих по водной глади яхт. Ветер доносил протяжные звуки скрипки, но понять, откуда они раздаются, было совершенно невозможно. Я вспомнила, как Джеймс как-то сказал, что звуки, распространяющиеся над поверхностью воды, обманчивы, и иногда можно слышать шепот, произносимый на расстоянии в полмили. Я как зачарованная внимала чудесной мелодии, когда она вдруг прервалась. За спиной послышались шаги, и мужской голос произнес:

– Генриетта!