Я не могу сдержать улыбку. Несмотря на то что Джеймс жил в Нью-Йорке последние пятнадцать лет, он вырос в Монтане и провел все детство, помогая родителям на ранчо. Они до сих пор не понимали, как он может комфортно себя чувствовать в кишащем толпами городе после необъятных просторов Запада, но тем не менее очень гордились сыном. Джеймс великолепно учился в школе, с отличием окончил университет, прошел стажировку в «Вашингтон пост», после чего получил должность заместителя редактора в «Нью-Йорк таймс», где в конце концов стал ведущим колонки о путешествиях. Но когда родилась Элла, он принял решение оставить это занятие, чтобы иметь возможность быть дома и заниматься ребенком. Это решение далось ему очень нелегко, но дело было в том, что я только-только была назначена редактором отдела в «Санрайз» и моя зарплата была почти в два раза выше той, что получал Джеймс в своей газете. Так что все это имело смысл.
Я запускаю пальцы в его темные волнистые волосы и шепчу: «Тебе удалось купить подарки, которые она хотела?»
Он кивает.
– Все уже упаковано и убрано в кладовку.
– Ты просто суперпапа, знаешь?
Он улыбается.
– Конечно, знаю.
– Мама, – зовет Элла с высокого стула у бара. – Линдси и Джейн уже целую неделю получают подарки. А мы можем стать евреями?
Я улыбаюсь.
– Нет, милая, мы же итальянцы, разве ты забыла? То есть вы с папой итальянцы. Но я к вам присоединяюсь.
– Что, папа родился в Италии?
– Папа родился в Монтане, но твои дедушка с бабушкой действительно родились в Италии.
– А мы туда можем когда-нибудь съездить? – Она очень похожа на свою бабку – такие же изумительно красивые карие глаза, оливкового оттенка кожа и волнистые волосы, как у Джеймса.
– Конечно, – отвечаю я. – В следующем году мы с папой тебя туда обязательно свозим. Там у тебя много двоюродных братьев и сестер, вот вы и познакомитесь.
Я вручаю ей чашку с горячим шоколадом и горсткой зефирных конфет.
– Осторожно, – предостерегаю я. – Он еще горячий.
Я снимаю с нее шапку с заячьими ушками и расплетаю косичку. Джеймс обнимает меня, а я расчесываю волосы дочурки.
Мне бы так хотелось навсегда остаться в этих воспоминаниях, но внезапно мои видения прерываются стуком в заднюю дверь. Сначала я не обратила на него внимания, не желая пробуждаться от приятных грез. Ну, еще пять минуток, думала я, хоть одно мгновение! Но стук не утихал. Тук-тук-тук…
– Эй, есть кто-нибудь дома?
Я вынырнула из воспоминаний, обернулась и увидела незнакомого мужчину, который всматривался в мое жилище из задней двери. Он был одет в клетчатую рубашку с длинными рукавами, темно-синюю шерстяную жилетку и джинсы. Его коротко стриженные светлые волосы слегка встрепаны, и невозможно было понять, сделано ли это специально, или же человек небрежно относился к собственной внешности.