Unknown

А через год после моего рождения отца перевели работать в Москву. Как раз наркоматы в Министерства переименовывали, и сделали два Нефтяных министерства: одно Запада, другое Востока. Жилье в столице ему пообещали, но велели ждать, а пока нужно им жить на министерской даче в Томилино, очень между прочим исторические места, чуть ли не на этой даче ночевала Фаня Каплан перед поездкой на завод Михельсона, где планировалась ее встреча с тов.Лениным. Это к вопросу о тактике ПСР во время Гражданской войны. К моменту приезда моих родителей от явки эсеровской Боевой организации в Томилино и следа не осталось, но теплых сортиров, газа и прочего тоже не имеется. С ребенком на подмосковной летней даче зимой это еще не Бог весть как хорошо. Так что годовалого Сереженьку пока оставили в Молотове на любящих дедушку, бабушку и тетю Тому. Тут я и проволынил еще год, пока родители не плюнули на Москву и не уехали в Уфу. Знаете, мучиться в столице без жилья, как многократно в беллетристике описано, ради последующей многолетней жизни в закопченной коммуналке - это дело надо любить по-настоящему. А я за этот год заговорил и первые персонажи в моей жизни были Деда, Баба и Мама Тома, так что меня мама моя немного и ревновала потом. И после того, как мы стали жить в Черниковске-Уфе, каждое мое лето, а когда и часть зимы были строго у деда с бабушкой. Уфу я в памяти сохранил неплохо - но как город моей юности, а город детства для меня Молотов, и все детские воспоминания связаны с ним: боярышник и хилые акации на городских улицах, и чугунные, каслинского литья скульптуры ("Девочка с корзинкой грибов") на детской площадке в Ленинском сквере, и дивный Оперный театр с "Бахчисарайским фонтаном", "Лебединым озером" и площадью перед ним, на которой я учился ездить на велосипеде, и темная холодная Кама, и сквер им. писателя Решетникова на ее берегу, по которому до меня гулял ссыльный Герцен, и детская библиотека, в которой попадались книги из бывшей дедовой. Все это было в паре минут ходу от дома, в котором жили дед, бабушка и Тамара.

Зимой 92-го я был по делам на Пермском нефтехимкомбинате, после дня переговоров отказался от предложенной хозяевами машины и на трамвае по памяти доехал. Адрес, оказалось, забыть невозможно - Советская, 25. Дедов дом давно снесли, построили стандартную пятиэтажку, я под арку зашел во двор и узнал крутой склон, который поднимался к соседнему "Дому Угольщиков". К этому склону примыкал когда-то сарай, в котором дед держал кабанчика, там же был люк в погреб с картошкой, кислой капустой и сказочно вкусным самодельным изюмным квасом. Там я проникал в соседний двор, когда играли в войну. Этот склон и крупные хлопья снега - вот все, что осталось от тех времен. Я постоял в пустынном дворе, вышел, поймал такси и поехал в ведомственную гостиницу пить джин-тоник и обсуждать перспективы строительства малотоннажной нефтепереработки на Севере в условиях рыночной реформы.

Когда-то дедов дом и двор были одним из главных элементов моей среды обитания. Советская, 25 - это в самом центре города, ну, может быть, на краю самого-самого уж центра. Выйдя за ворота мимо водяной колонки, я проходил метров 50, переходил улицу и оказывался в старинном Театральном сквере с высокими темнолистыми деревьями, окружавшем с тыла знаменитый Театр оперы и балета. Перед театром упомянутая площадь, а за ней, замыкая кольцо, более новый Комсомольский сквер со статуей Ильича, светлыми аллеями, боярышником, детской площадкой, цветочными клумбами и рабатками, а также тележками мороженщика и продавца газировки с сиропом. Так прекрасно выглядел театр в рамке этих двух скверов, что, когда он стал маловат, тогдашний пермский ПредСовнархоза отцов приятель Солдатов через ругань и партвыговор перестроил его на том же месте. С другой стороны, сохранилось место, но потеряно симпатичное краснокирпичное здание XIX века - ей-богу, уже и не знаешь, что хуже, что лучше... .