Unknown

У нас вообще не было опыта, скажем прямо. Я была девочка-скромница, один раз целовалась, а дальше «сначала надо доучиться». А он был слишком гордым, даже высокомерным, чтобы набирать этот опыт с доступными однокурсницами, как его друзья. А когда перевалило за двадцать, и вовсе стало невозможно преодолеть свою гордость. Он мне в своей девственности признался-то исключительно на "слабо" и в такой ситуации, где это было для него скорее поводом для понтов. Но так оказалось даже лучше. В сексе вообще лучше, когда никто не притворяется.

— Ну мало ли у кого в двадцать два достаточно опыта. Двадцать два ведь? — Егор посмотрел на меня вопросительно, я кивнула. — Но так, чтобы залипнуть на всю жизнь…

— Ну, до всей жизни пока далековато, — ухмыльнулась я и все-таки приняла решение — и допила залпом. Налила себе еще, Егор даже дернуться не успел.  — И у нас не просто роман был, мы поженились и планировали отметить золотую свадьбу.

Мы были единственными друг для друга. Вдвоем против всего мира. Навсегда. Мы могли преодолеть вообще все, когда были вместе. Это была настоящая любовь — та, что одна на всю жизнь. Та, что про две половинки и родственные души.

Ну, мне так казалось.

— Но он тебя предал, Леся!

Спасибо, что напомнил.

Я налила себе еще. Вот теперь я ощутила это блаженное состояние расслабленных нервов, когда кажется, что даже извилины в мозгах распрямляются. Длинный был день. Чересчур, пожалуй.

 В голове взвихрилось и заплясало.

Да вообще все неважно!

У меня тут котики, две недели в тепле и кондитерская в пяти минутах пешком!

— Поэтому все мужики сволочи, и я больше ни с кем не связываюсь, ясно? — заявила я заплетающимся языком и встала. Пол чуть качнулся, но это нестрашно. Там эвкалипты и речка! Хочу посмотреть на речку!

— Лесь, ну что ты ерунду говоришь? Не все такие, — Егор тоже встал, чтобы меня поддержать и я неожиданно оказалась прижата к его твердой теплой груди. Пробежалась по ней пальцами — в голове приятно шумело и все казалось возможным.

В конце концов, он был первым заинтересованным во мне мужчиной, которому я рассказывала о своем браке и своем разводе. А это было чуть ли не главное, что мешало мне расслабиться рядом с другими претендентами.

Я была сломанной, и мне казалось нечестным начинать серьезные отношения, в которых человеку придется сначала долго возиться с моей болью.

А Егор… кажется, он не испугался.

Эльфийские реки

Он был очень нежным. Очень.

Словно боялся меня сломать.

Или сделать что-то неправильно.

Он целовал меня аккуратно, будто я — полевой цветок под полуденным солнцем.

И его руки никак не могли найти, к чему себя применить. То он обнимал меня за талию, то клал пальцы мне на щеку, то вдруг смелел и гладил по бедру, нерешительно останавливаясь в районе задницы.

Я точно знала, что уж он-то в свои около тридцати девственником не был, даже застала его однажды после отмечания Нового Года на работе в темном кабинете с нашей пиарщицей в совершенно однозначной позиции. Но со мной будто оробел.

Мне не хотелось думать, что он в меня влюблен. Это только все усложнило бы. Пусть будет просто пьянка двух старых друзей, которые решили немного согреть друг друга. Только тогда все надо делать быстрее и азартнее, пока алкоголь не выветрился. Но вместо этого Егор обращался со мной как с хрустальной вазой. Там, где надо сжимать, он гладил, где положено тискать — едва касался кончиками пальцев. Мои действия встречал стоически, как будто даже не замечая отчетливых намеков, что пора уже переходить к делу.

Все это длилось так долго и так не совпадало с моим внутренним ритмом, что я соскучилась раньше, чем он решил прикоснуться к груди. Опьянение постепенно проходило, но я была настроена решительно и даже позволила стянуть с меня и свитер, и бюстгальтер, а когда Егор накрыл ртом мой сосок уже было обрадовалась — у меня очень чувствительная грудь и пару раз Антон на спор доводил меня до оргазма, не касаясь больше никаких частей тела.

Тьфу, Антон, кыш из моей головы!

Но перестать сравнивать не получалось. Егор что-то такое делал с одним и тем же соском уже добрых пять минут, а я не ощущала ни-че-го. И даже не могла понять, что именно он делает не так — вообще все!

— Потрогай его, — Егор поднял на меня помутневшие глаза, поймал мою руку и положил себе на пах. И снова вернулся к мусоленью груди.

Ситуация становилась неловкой. Особенно в свете того, что идти мне прямо сейчас было некуда. И я бы даже рассмотрела вариант «быстро дать, чтобы успокоился», но с «быстро» тоже не получалось.

Оставалось надеяться на то, что он какой-никакой джентльмен.

— Егор!

Он не услышал.

— Егор! — я потянула его за волосы вверх, чтобы он обратил на меня внимание. — Егор, хватит, прости, я не готова.

— Что? — в глазах все еще стояла муть, он меня не слышал.

— Прости, не получится. Я не могу.

Я отстранила его, нашла свой свитер и натянула прямо на голое тело. Егор выпрямился — член все еще оттопыривал его спортивные штаны, но в глазах уже прояснилось. Он оперся на стол и смотрел на меня с недоумением:

— Лесь? Я что-то не так сделал?