Unknown

Крышу сорвало со здания с адским шумом

Я

Я долго боролся с желанием, успев обойти уже пару кварталов, но в конечном итоге всё же развернулся и направился домой, чтобы прихватить Эми. Ветер всё нарастал, шторм начинал становиться весьма жутким — другие машины полностью съехали на обочины, их водители были такими ссыкунами, что отказывались ехать, пока не смогут в действительности видеть дорогу. Когда я оказался дома и взобрался на вершину магазина с елдаками, я заметил, что неоновая вывеска потемнела — должно быть, какие-то проблемы с питанием. Я тихо вошёл и подумал, что найду Эми спящей, но быстрый осмотр позволил выявить, что её нет дома.

Это не так уж тревожило. Она не могла водить, но была ещё куча вариантов. Она могла бы вернуться обратно на работу, чтобы не попасть под шторм, или парень, который её подвозил, был вынужден выполнить какое-то рабочее поручение по дороге. Она могла пойти в магазин через дорогу, чтобы купить какой-нибудь вредной еды...

Я заметил посуду в раковине. Использованную и затем помытую. Миска, венчик, две тарелки. Она пригласила этого парня к себе позавтракать? Если вы не знаете Эми, позвольте дать подсказку: это абсолютно не похоже на то, как она обычно поступает. Может, этот парень настаивал? На тумбе лежала коробка смеси для приготовления блинчиков "бисквик" и пластиковая бутылка с сиропом. Я попытался представить себе этого парня, настаивающего на том, чтобы зайти — в нашу квартиру — сделать Эми блинчики, на нашей кухне и с её согласия...

Мой мозг просто заклинило. Всмысле, если бы они просто слились в порыве страсти и потрахались в моей постели, я бы мог это понять. Я бы даже не разозлился, если бы это сделало Эми счастливой, и она удосужилась прибраться после всего этого. Но приходить в дом другого мужчины и делать завтрак его девушке на его собственной кухне? Это какая-то херня уровня серийных убийц. Может, к ней заходил кто-то другой? Наверняка так и было. Чёрт возьми, это одна из тех вещей, которые в любой другой день не вызвали бы и толики беспокойства.

Я осмотрел всё на предмет наличия записок — Эми всегда оставляла их целую кучу — и проверил свой телефон, чтобы убедиться, что у меня нет пропущенных сообщений. Не было ни того, ни другого.

На мгновение я замер посреди кухни, дождь и ветер непрерывно ломились в окна. Разумеется, я не волновался. С каких пор плохие парни сперва приходят и делают девушке завтрак?

Я взял телефон и попытался позвонить.

Голос в трубке сообщил мне, что абонент недоступен.

ДЖОН

Джон вздрогнул от какофонии над головой, после чего посмотрел наверх, чтобы заметить над головой одно только небо. Крыша церкви была сорвана, оставив после себя рваный след, будто бы кто-то открыл коробку с макаронами и сыром. Шторм ворвался в здание, и он почувствовал себя так, будто бы застрял головой в водомёте гидроцикла, движущегося со скоростью семьдесят миль в час.

Наполовину ослепнув, Джон, спотыкаясь, поплёлся к кафедре, старательно прикрывая глаза. Нимфа здесь не было, но зато была дверь в стене напротив. Добравшись до неё, Джон оказался в небольшой комнате отдыха. Другая дверь напротив была открыта. Джон протолкнулся наружу, в шторм, как раз вовремя, чтобы увидеть мелькнувшие вдали задние фары.

Джон рысцой добежал до джипа и рванул сквозь шторм в погоню. Видимость была такой плохой, что он даже не был уверен, находятся ли они на дороге — он мог видеть лишь этот размытый свет фар на машине Нимфа, крошечном чёрном кабриолете. Джон даже и не думал отступать.

Он понятия не имел, кем или чем является Нимф, и его это не особо волновало. Одну вещь он выучил наверняка: все, кто угодно и всё, что угодно в этой вселенной способно чувствовать боль. Это универсальная константа, это то, что держит нас в узде. В своё время, занимаясь этой работой, Джон научился причинять все виды боли всем видам существ. Для некоторых это было лезвие, для других — солнечный свет или мелодичные звуки ветра в ясный летний день.

Джон поймает Нимфа и узнает, что способно причинить Нимфу боль.

Задние фары дёргались и виляли в лобовом стекле Джона, и каждый раз Джон следовал прямо за ними. Машина съезжала с дороги и возвращалась обратно, покрышки бешено вращались, брызгая грязью. Чем бы ни был Нимф, Джон знал: парень выбрал для погони неподходящее средство передвижения. Его маленький спорткар терял скорость в грязи и чуть не подлетел, когда попал в залитую водой пробоину на асфальте, в то время как джип Джона продолжал беспрепятственно следовать прямо за ним.

Наконец, Нимф совершил ошибку, которую Джон от него ждал. На длинном отрезке ровной дороги, Нимф почти пропал из виду, на несколько секунд ощутимо увеличив отрыв прежде, чем влетел в огромную лужу и полностью потерял управление — Джон увидел лишь огромный всплеск и задние фары, вильнувшие сперва влево, а затем вправо...