Unknown

Организатор знает, что жизнь — это море переменчивых желаний, изменчивых элементов, относительности и неопределённости, и всё же он должен оставаться в рамках опыта людей, с которыми работает, и действовать в терминах конкретных решений и ответов, окончательности и определённости.

Поступить иначе означало бы подавить организацию и действие, поскольку то, что организаторы принимают за неопределённость, они воспринимают как ужасающий хаос.

На первых порах организатор выходит вперёд в любой рискованной ситуации, когда власть истеблишмента может лишить кого-то работы, вызвать просроченный платёж или любую другую форму возмездия, отчасти потому, что эти опасности заставят многих местных жителей отступить от конфликта. Здесь организатор выступает в роли щита: если что-то пойдёт не так, это будет его вина, на нём лежит ответственность.

Если они добиваются успеха, все заслуги достаются местным жителям. На ранних стадиях он выступает в роли септика, — ему достаётся всё дерьмо.

Позже, по мере роста власти, риски уменьшаются, и постепенно вперёд выходят уже люди, чтобы взять на себя риск.

Это часть процесса взросления, как для лидеров местного сообщества, так и для организации.

Организатор должен знать и чувствовать тени, которые окружают его в первые дни работы в сообществе.

Одна из теней — это то, что людям почти невозможно понять целиком, а уж тем более поверить в новую идею.

Боязнь перемен, как уже говорилось, — один из самых глубоких наших страхов, и новая идея должна быть, как минимум, изложена на языке прошлых идей; зачастую она должна быть поначалу разбавлена пережитками прошлого.

Рационализация

Весьма большая тень, которая падает на попытки организации в начале, — это рационализация вещей.

Каждый смотрит с точки здравого смысла или рационализации на то, чем занимается.

Любое действие несёт с собой его обоснование.

Один из политических боссов чикагских районов, печально известный схемами скупки бюллетеней и выдачей нескольких человек за одного, однажды разразился тирадой, хорошо приправленной алкоголем, о том, что я нелояльный американец.

В завершение он сказал: «А вы, Алински! Когда приходит этот великий день Америки, день выборов, день права голоса, за которое боролись и умирали наши предки, — когда наступает этот великий день, вы так мало заботитесь о своей стране, что даже не удосуживаетесь проголосовать больше одного раза!»

Организуя, необходимо осознавать огромную важность понимания той роли, которую играет рационализация вещей на массовом уровне, — аналогичную её функции на индивидуальном уровне.

На массовом уровне это оправдание жителей и руководства сообщества, почему они ничего не могли сделать до появления организатора.

Это такое ощущение, в первую очередь подсознательное, что организатор смотрит на них сверху вниз, удивляясь, почему у них не хватило ума, так сказать, и проницательности, чтобы понять, что с помощью организации и завладения властью они могли бы решить многие проблемы, с которыми жили все эти годы, — почему они должны были ждать его?

В связи с этим они выдвигают целый ряд аргументов против различных организационных процедур, но это не настоящие аргументы, а просто попытки оправдать тот факт, что они не двигались и не организовывались в прошлом.

Большинству людей кажется необходимым дать рационализацию своего поведения не только организатору, но и себе.

Насчёт отдельного человека психолог употребил бы термин «рационализации», а ещё «защитные механизмы».

У пациента есть ряд защитных механизмов, которые при лечении нужно сломать, чтобы подобраться к проблеме, — которую пациенту затем нужно побороть.

Гнаться за рационализациями всё равно, что искать радугу.

Рационализации должны быть узнаны, чтобы организатор не попал в ловушку проблем общения и не рассматривал их как реальные ситуации.

Крайний пример, но очень чётко показывающий природу рационализации, произошёл около трёх лет назад, когда я встречался с различными лидерами канадских индейцев на севере одной из канадских провинций.

Меня пригласили эти лидеры, желавшие обсудить свои затруднения и вытянуть из меня совет.

У канадских индейцев примерно те же проблемы, что у американских.

Они живут в резервациях, они сегрегированы, относительно говоря, и страдают от всех общих дискриминационных практик, которым подвергались индейцы с тех пор, как белый человек захватил Северную Америку.

По данным переписи населения Канады, численность индейцев там составляет от 150 000 до 225 000 человек из 22-24 миллионов.

Разговор начался с того, что я предложил, что общий подход должен заключаться в том, чтобы индейцы собрались вместе, преодолев все племенные границы, и организовались.

Из-за их относительно небольшой численности я решил, что им следует поработать с различными слоями белого либерального населения, заполучить их в союзники, а затем начать движение в национальном масштабе.

Я тут же столкнулся с рационализациями.