Unknown

За таким сиятельным господином, как Фролов, Войнова не сразу заметила третьего пассажира, покинувшего карету. Им оказался рыхлой фигуры человек лет пятидесяти. Красного цвета лицо его было осыпано дюжиной больших родинок. На губах губернатора Проскулятова, а это был именно он, возникла сахарная улыбочка, а взгляд мгновенно прилип к Лизоньке.

- Аристарх Зиновьевич, милости просим! - воскликнул Отрубин, клюнув порог в поклоне. - Как я рад вас видеть! Благодарствую, что почтили нас своим присутствием! Проходите, будьте добры! Эраст Ляписович! И вас покорно просим! - хозяин непрестанно кланялся и собственноручно принял одежду у почетных гостей.

Гостей сопроводили прямиком к накрытому столу чайной. Уж гостям и наливали чистой как драконья слеза наливочки, а кроме нее на выбор еще с десяток хмельных вин и квасов. Предлагали с пыла с жара блюда - одно за другим, гоняя слуг с судками да подносами. Веселили городскими сплетнями. Вот только опахалами по-чивански не обмахивали. Фролов принимал все как должное и по-царски ковырял вилкой лучшие куски. Праскулятов сидел рядом хозяйской дочкой, почти полностью развернувшись вместе со своим стулом к ней лицом, и то и дело отпускал комплименты. И хоть Тиса не была дружна с Лизой, в этот вечер она ей искренне сочувствовала. Слава святой Пятерке, что Отрубин велел закутать шалью шею - этим он спас ее от липких взглядов губернатора. Нет, надо определенно что-то купить в благодарность за постой. Что-то дорогое. Тиса отхлебнула прекрасного вина. Говорила она мало, что ее тоже вполне устраивало.

- Милостивый сударь, Аристарх Зиновьевич, слышал я, что ваша фабрика выпускает ткани по качеству даже лучше панокийских, - Отрубин щелчком пальцев подозвал служку. И перед дорогим гостем возник поднос с запечённой, сочащейся ароматными парами, осетриной. - Неужели все дело все в чудо-станках с накладами?

- Семьсот двадцать пять мотков в месяц, - ответил Фролов, хлопнув себя по груди, где на толстой золотой цепи висела тяжелая как гиря звезда Единого, усыпанная драгоценными каменьями!

- Великолепно! Поразительно!

Впрочем, что не отвечал Аристарх - все вызывало безудержный восторг у Льва Леонидовича. Лишенная любимых разговоров об искусствах Марья Станиславовна хлопала глазами, улыбалась и кивала головой так, как делают те, что ничего не понимают, давно утеряли нить разговора, но со всем сказанным согласны.

Откушав, компания переместилась на диваны красной гостиной, под сень красно-гранитного дракона. Жаркую гостиную наполнили звуки пианино. Молодая Отрубина играла ‘Вечер на двоих’. Облокотившись на старинный инструмент, градоначальник откровенно пожирал глазами исполнительницу, не стесняясь заглянуть в глубокий вырез платья. Лизавета с горящими щеками не поднимала глаз от клавиш.

‘Кот мартовский! - горела возмущением про себя Тиса. - Так масляных глаз с Лизки и не сводит. Плешивый старый котище! Так усы бы и оборвала ему!’.

А родители девушки будто и не замечали ничего. Марья Станиславовна отрешенно наслаждалась музыкой. А старший Отрубин весь был во внимании своего богатого гостя. Фролов возлежал в кресле, вытянув ноги в сапогах на пуф. Ни дать не взять - Антей первый, только короны нет! Карлик-горбун сидел в ногах хозяина и держал для последнего на подносе хрустальный бокал красного вина. Тиса прислушалась к беседе.

- Цены спали вчетверо! Коловратов отказался покупать по договорной цене и я разорен! Вы же говорили мне, что тоже вложили в фрагмитовый сахар все свои асигнации, - торопился сказать Отрубин. - Я решил последовать вашему примеру…

- Я как вложил, так и забрал, - перебил Фролов. - Большой рынок - это, мой друг, тебе не печь, закинул дров, да греешь задницу, - похоже, гость не собирался церемониться. - Ты сам продул свои… нет, ты продул мои деньги, Лева! А я никому, слышишь? Никому не позволю красть мое добро безнаказанно! - Аристарх, выпятив нижнюю губу, стукнул кулаком по подлокотнику.

Лизавета обернулась и музыка смолкла. Даже безмятежная Марья Станиславовна повернула удивленное лицо. Хозяин нервно промочил носовым платком потный лоб и, заикаясь, пролепетал:

- Н-но… я не к-крал.

- Знаю, - буркнул Фролов, медленно гася в себе вспышку гнева.

Губернатор усмехнулся:

- Аристарх Зиновьевич, а-яй, вы перепугали нашу божественную птичку. Лизонька, душенька моя, не обращайте внимания. Просим покорно продолжать! - Эраст поцеловал руку обомлевшей девушки. - Играйте, играйте!

К удивлению Тисы, Лизавета послушно продолжила игру. Она, словно мышь перед удавом, ничего не могла сказать поперек Проскулятову. И куда, спрашивается, подевался ее капризный нрав? Или капризы она оставляла только для матери и нянечки?

- Но вы же не потребуете возврата немедленно? - продолжил разговор Лев Леонидович. - Вы же обещали, что у меня будет срок. И я надеялся на…

- Какой еще срок?! - пророкотал Фролов. - Вспомни заемный договор, дурень. А запамятовал, что написано в бумагах, так посмотри. Наум, покажи ему!