Unknown

Тропинка вела ее сквозь густые заросли вишняка. Она раздвигала ветви рукой, и лепестки срывались ей под ноги на черную землю с едва пробивающейся травой, цеплялись за отвороты рукавов, падали на оберточную бумагу большого пакета, который она держала под мышкой. Еще немного и она вырвалась из густого вишняка на парковую аллею. Оглядевшись и замерла. Под раскидистым деревом с корявыми ветвями стояла вполоборота девушка в коричневом дорожном платье. Рукой она держалась за толстую ветвь. Несколько шагов к ней, и вот она уже стоит и пристально рассматривает тонкие черты лица, которые кажутся смутно знакомыми. Неопрятные пряди каштановых волос затеняют скулу. Ресницы прикрытых глаз подрагивают. Секунда-другая, и Тиса замечает, что уже не дышит, сердце же наоборот ускоряет свой ритм и вот-вот готово вырваться из груди. Ее рука тянется к знакомой незнакомке, замирает на полпути и безвольно падает. И это так неправильно, что ее сознание от возмущения делает скачок вперед. Кажется это называется отстранением. Теперь она видит и мужчину - он смотрит на девушку так, что переворачивается ее внутренний мир. У него серые глаза. Вспышка осознания, и видящая срывается из видения в явь.

Он действительно стоял в двух шагах и смотрел. Как в видении, но несравнимо лучше. Серые глаза захватили ее взгляд в плен и не отпускали. Ни на секунду, ни на миг. Казалось, разорви сейчас эту связь, и они снова потеряют друг друга. В серой бесконечности его глаз Тиса видела все, что он хотел сказать.

И поспешила ответить. В этом деле, Войнова своему взгляду не доверяла наверняка, а потому приблизилась к вэйну. Близко, чтобы уловить тепло его тела и убедиться, что это он ей не снится.

- То, что ты видел в зеркальной комнате - это все не правда! - прошептала она. - Я не целовала Ложкина. Клянусь. Я вообще не знала, что он вытворяет, пока находилась в забытье поиска.

Тиса обхватила дрожащими ладонями дорогое, любимое лицо:

- Прошу, поверь, - заглядывала она в серые глаза. И хотя видела в них бесконечную до жертвенности любовь, все равно торопилась высказать, что на сердце, убедить. Чтобы у него даже мысли не закралось думать иначе! Не оставить ему ни единого шанса усомниться! Пусть только попробует!

- Я люблю тебя, Демьян, - выдохнула она. - Люблю. Слышишь? Прости, пожалуйста, что не верила тебе. Что предала наши чувства. Мне стыдно сейчас за свое малодушие. А ты… Ты всегда был рядом и отводил от меня беды. Спас нас от Фролова, вернул мне Поню. Я так тебе благодарна! Но прошу, больше не исчезай.

Ее слова, казалось, растопили в серых глазах звезды, и они засияли мягким светом обретенного счастья.

Сильные руки колдуна нежно, но непреклонно притянули ее к горячему мужскому телу. Лбы мужчины и женщины мягко соприкоснулись.

- Ты понимаешь, что я теперь не отпущу тебя? После таких слов - никогда, - произнес он серьезно, хриплым голосом, глядя в саму ее душу. - Второй разлуки я просто не вынесу, потому не допущу.

- Мы не расстанемся, - выдохнула Тиса, ощущая как голова захмелела от его близости, а ноги пожалуй давно перестали ее держать. - Если что, я найду тебя сама. Даже не смотря на твой драконий браслет.

Они еще долго стояли посреди аллеи и не в силах разжать объятий.

Старая вишня глядела на влюбенных, что приютились в ее тени. Прислушивалась к их негромким голосам и смеху. Впитывала в себя сияние, которое окружало пару и вздыхала о былой молодости. Ветер лохматил белую шапку дерева, ронял на мужчину и женщину белый цвет. А высоко в небе ласточки крылами резали синеву. Птицы-то точно знали - солнце сегодня сияет ярче, река искрится бойчее. И воздух так ароматен и свеж, как никогда прежде.

Тиса не могла прекратить улыбаться. Демьян наполнял собой ее душу до донышка - прикосновениями рук, дыханием губ, мягким шепотом. Она тянулась к нему снова и снова, как к живительному роднику, всем существом, будто все еще не веря, что он здесь. Рядом. С ней.

Подумать только, она считала, что вэйн влюблен в Разумовскую, а он предпочел ослепительно красивой баронессе ее скромную персону. И сам был долгое время уверен, что она влюблена в Клима. Смех сквозь слезы. Судьба водила их за нос, как профессиональная интригантка. Об этом, оказывается предупреждала Демьяна прорицательница из Вемовейского училища.

- До весны я не мог показываться тебе на глаза, не рискуя безвозвратно упустить шанс на прощение и примирение. Писал об этом в последних двух письмах.

- Симон забыл забрать их с крыльца и они вымокли, - вздохнула видящая. - Сплошные разводы и обрывки слов.

Вэйн цокнул языком:

- Еще хотел бумагу зачарованную захватить из кабинета в поездку! Понадеялся на мудрецов по глупости. А у них в горных скитах, благо, что еще не береста в ходу.

Тиса рассмеялась. Сейчас в своей теплой искренности Демьян выглядел моложе и снова напоминал себя в юности. Того паренька Трихона, знакомого ей из Увега. Похоже, эту свою сторону души колдун открывает только ей.