Unknown

  На кухне послышались шаги. На пороге выросли новобранцы. Знакомая парочка.

  - Мы спустили мешки в погреб, как вы просили, - сказал рыжий Василь.

  Заметив за столом Тису, он заулыбался. Трихон же только чиркнул по девушке взглядом и отвернулся.

  Кухарка кивнула:

  - Пока погуляйте. Через полчаса ты, милок, вымой полы на кухне и здесь, - Камилла ткнула пальцем в Василя. - А ты от Жича мешок с солью принеси, - Камилла на миг задумалась. - Наоборот. Василь, ты дуй за солью. А ты - полы. Трихон, правильно?

  Паренек кивнул.

  - Кормить тебя надо, Трихон. Чтобы силы прибавились. Хотя у Жича не разъешься, - покачала головой Камилла. - Ты, голубь мой, ко мне приходи, накормлю, чем смогу, если этот злодей голодом тебя морить станет. Понял?

  Трихон кивнул.

  - Теперь, идите, милки. Давайте.

  Новобранцы исчезли в кухне.

  - Ты видишь, Тиса? Кого мне опять Жич приставил в помощники. Как тощий какой, или ростом не вышел, так обязательно ко мне. Этот Василь, еще ничего. Но второй - хоть на паперть отправляй.

  После обеда Тиса собрала со стола посуду и отнесла на кухню. Возвращаясь в столовую, чуть не споткнулась о швабру, которую шкалуш уже приготовил для мытья полов. Раздался глухой стук швабры об пол, и Тиса замерла. В голове вспыхнули образы. Клац... клац... Мосток, ночь, луна.

  - Черт бы побрал эти видения, - застонала Тиса, меняясь в лице. Она приложила пальцы к вискам и зажмурилась, загоняя видение в укромный уголок памяти, пока оно не вырвалось полностью на свободу.

  Получилось. Тиса выдохнула и открыла глаза. И тут же поймала на себе любопытный взгляд шкалуша. Парень застыл у ведра с водой с тряпкой в руках. Этого еще не хватало. Надо что-то делать.

  Когда девушка вырвалась на воздух за пределы части, ноги сами понесли ее на Девятую улицу, где проживал Прохор Фомич. Тиса знала, что лекарь сейчас у названного брата в гостях.

  Судя по ребячьему смеху, который слышался на подходе к дому, Тиса поняла, что стариков осадила соседская детвора. Прохор Фомич любил собирать детвору у себя, когда сноха позволяла. Войдя во дворик, девушка тихо прикрыла за собой калитку и, прислонясь к ней спиной, решила послушать разговор.

  Под виноградной беседкой горстка ребят расположилась вокруг большого кресла, в котором сидел тучный старик с бородой до пояса. Поясницу Прохора Фомича стягивал старый пуховой платок.

  - Домовой молочко любит.

  - Коровье или козье, дед Прош?

  - Разницы нет. Домовые они такие, харчами не перебирают. Внимание им дорого. Возьмите блюдечко, да поставьте у печи. А утром глядите. Коли выпил, хоть трошки, то понравились вы ему. Будет он вас беречь от лиха всякого, пока вы спите-сопите.

  Ребята зажужжали, обсуждая совет. Тиса заметила Рича. Мальчик сидел на нижней перекладине деревянной лестницы, приставленной к беседке. Выглядел осунувшимся, и в разговоре участия не принимал. Самодельный костыль валялся в пыли под его ногами. На порожек вышел Агап с подносом, полным фигурных пряников. Дети сразу кинулись расхватывать угощение.

  - Тише, пострелята, - буркнул лекарь. - С ног деда не сбейте.

  Последний пряник Агап подал Ричу. Тут старик заметил Тису и махнул ей рукой, приглашая присесть вместе с ним на скамейку. Тиса уселась рядом с лекарем.

  - Раньше не то, что нынче, - продолжал Прохор Фомич, тряся бородой. - Раньше и водяного задабривали. Сейчас никто обычаев не помнит. Потому пять весен назад дочь Косого и утонула. Скучно стало водяному, вот он и забрал девку. Водяные они ведь как шахи чиванские, гаремы любят. Когда мне было столько годков, сколько вам, я ужасно боялся кривого Кондрата, - мельника с водяной мельницы. Той, что сейчас заброшенная выше по Веже стоит. Слыхали о такой?

  Дети закивали.

  - Говаривали, что Кондрат каждый год на Жнухову горку в новолуние открывал свой подпол и кидал в омут лошадь или корову водяному в подарок, чтобы тот мельницу водорослями не оплетал. Поэтому на мельницу я никогда с отцом не ездил. Боялся, вдруг он и меня кинет водяному в услужение.

  Дети зашептались.

  - Кондрат мне был страшнее болотного Гарта. Тогда еще ворон не забрал его вэйнову душу.

  - А зачем ворону его душа? - спросила девочка с голубой лентой в косицах, внучка Прохора. Она подошла к деду и забралась к нему на коленки.

  Белобрысый соседский мальчишка Картыш, фыркунул:

  - Души вэйнов слишком тяжелы, чтобы подняться в небеса. Вот птицы их и уносят к Боженьке.

  Старик Прохор кивнул.

  - А вы этого Гарта видели? - спросил Ефимка, рослый худой мальчишка. В ладони он перебирал маленькие камешки для игры в каток.

  - Один раз, токмо. У хлеборобов в полях. Росточком он невелик был, а силен. Такую грозовую тучу унял, помню. Поднял над головой свою палку, крикнул тарабарщину какую-то - и нет тучи. Рассосалась вся.

  - Ух ты! - выдохнули дети.

  - Жаль, сгинул через год опосля колдун. Мертвецы округ его башни теперь хороводы водят.

  В повисшей тишине девчушка на его коленях пропищала:

  - Дед Прош, а Рич черного рыцаря видел.

  Мгновенно поднялся ребячий гвалт:

  - Брехня! Костыль заливает все! Он врет!