Unknown

- Ты молодец, Риса, подкатила к богатому покупателю. Жаль, он ничего не купил, - похвалила меня хозяйка и цыкнула языком.

Торговля в тот день шла вяло, лотосы успели завянуть прежде, чем мы их смогли продать. Госпожа Тенару поминала богатого, не состоявшегося покупателя, и кляла его, будто именно этот мужчина проклял сегодняшние продажи. Говорить что-либо против не было сил, а возражать не посмела. По моему мнению, была виновата солнечная погода, уже который день устоявшаяся в Северной стране, но перечить не посмела, а потому по дороге домой выслушивала сетования моей доброй хозяйки о непосильных расходах на сегодняшний день.

Нужно отдать должное, что за учебу госпожа Тенару с меня денег не брала, как остальные торговцы, а потому я старалась максимально приносить прибыль по мере сил.

- Поберегись! – раздался голос рикши.

Мы привычно отступили в сторону, давая дорогу богатому экипажу. В этот раз рикша вез гейшу. Ее бледное, прекрасное лицо мелькнуло на мгновение, навсегда закрепив мое представление о красоте.

Бледность, тонкие черты лица, маленькие алые губки и неимоверно сложная прическа из черных волос, и еще богатый шелковый халат. Гейша запомнилась мне вся, до самых маленьких деталей.

- Гейша, - презрительно фыркнула госпожа Тенару, - Я-то думала, кто важный.

- Она важная, - робко произнесла я. Это на базаре моя активность перед покупателями приветствовалась, а потом я должна быть скромной и молчать, не задавая вопросов.

- Важная! – ухмыльнулась моя хозяйка – Для некоторых мужчин.

Больше мне ничего не сказали, а я жадным взглядом провожала экипаж с рикшей, где ехала покорившая мое воображение женщина. Разумеется, я понимала, что она совсем по-другому зарабатывает себе на жизнь, не так как обычные бедняки под палящим солнцем гнут спину на рисовых плантациях, а рыбаки тянут свои тяжелые сети из глубин морских. И все же гейша была красивой, ухоженной. Стоимость одних украшений в прическе вполне могла обеспечить семью пропитанием на полгода.

Но больше всего мне запомнилась элегантность и роскошь женщины. Гладкое, без следа загара, с искусно наложенной косметикой, тонкие запястья маленьких и нежных рук, едва видные под длинными руками богатого халата. О такой красивой и сытной жизни мне даже не мечтать.

- О чем размечталась? – ворвался голос госпожи Тенару в мои мысли.

- Ни о чем, - тихо отозвалась ей.

Даже устыдилась своих помыслов и смелости фантазии. Уже представляла, что это именно я еду в возке, который катит рикша, распугивая зазевавшихся прохожих. Одетая в роскошный, шелковый халат, даже чувствовала, как покачиваются тяжелые серьги в моих ушах. Высокая и тяжелая прическа заставляла держать прямее спину. На ногах удобные сабо с высокой и красной платформой.

Домой не торопилась. Злые слова со стороны матери, работа по дому. Готовка обеда на всю большую семью, где считали, что я достойна лишь прислуживать своим родственникам. Подковырки со стороны двоюродных сестер и презрительные пинки от мужчин. Но другой семьи у меня не было, потому рядом с госпожой Тенару я ощущала себя почти свободной. Добрая женщина не обзывала меня и даже старалась научить торговать, общаться с людьми, а не прятаться в тени домов при встрече с достойными гражданами.

Наш город находился на берегу Тенхуей-Эй, что давала тем, кто не ленился, пропитание круглый год. Крестьяне брали оттуда воду для своих полей, рыбаки вылавливали рыбу, а моя семья занималась тем, что предоставляла услуги перевозки товаров из нашего города в соседний. Мужчины часто отсутствовали, получая заказ на перевозку и отправляясь на своих больших возах в путь. Я часто смотрела им вслед, стараясь угадать, какая там жизнь, за пределами нашего города? Но осмелиться попроситься уехать с ними не могла. Лишь сидя за тонкой стенкой комнат прислушивалась к рассказам о проделанной работе и пути.

Глава нашей семьи, мой дед Итахау, всегда молчаливо выслушивал, а потом или одобрял, или порицал, а часто давал советы. Меня он никогда не замечал. И мне всегда казалось, что это справедливо.

Женщины старались передать мне всю работу по дому, но все же предпочитали не видеть меня, отправляя на обучение к госпоже Тенару. Сестры, кто старше, кто младше, не признавали себе ровней, потому никогда не делились своими новостями, как они это делали между собой. Но меня это даже не обижало, все же слушать о путешествиях мне нравилось больше.

Время после того случая на мосту покатилось дальше. Торговля шла лучше, лотосы отцвели, наступил сезон ирисов и тюльпанов. Я улыбалась покупателям, предлагала им цветы, а госпожа радовалась возрастающим прибылям. Может быть, права была она, что в тот день богатый и красивый господин сглазил нашу торговлю. Иногда Тенару вспоминала о нем и цокала недовольно языком. Но продажи шли все лучше и лучше, а потому тот господин забылся.

Однажды мне удалось очень выгодно продать несколько огромных букетов пионов - на них сезон только начался, и покупатель расщедрился на оплату. Он был одет в темную одежду, средних лет, а темные глаза смотрели весьма доброжелательно.