Unknown

- Да, ничего страшного. – Подошедший Джантай выспросил пожилую женщину, и повернулся к товарищам. – Кости должны быть целы, на груди и спине синяки только. Она втёрла в ушибы мазь, чтобы быстрее зажили. Советует ещё травяной отвар на ночь, чтобы боль спать не мешала. И спать на боку три дня. Рецепт отвара я знаю, поищу на привале что для него надо.

- Спасибо. И ей тоже. – Николай прижал ладонь к груди и благодарно склонил голову перед женой старосты. Та фыркнула, сказала что-то с улыбкой и махнула рукой.

- Говорит, не за что благодарить, и без её помощи зажило бы. – Перевёл проводник. – Девушка молодая, крепкая, от синяков не помрёт.

«Это Саша-то крепкая?» - мысленно усомнился Дронов, смерив взглядом тоненькую фигурку будущей сыщицы. – «Тростинка же, дунь - переломится… Хотя… Ведь сколько уже пережила наравне с нами, и не жаловалась. А уж та ночная вылазка в Аулие-Ата чего стоит… Нет, всё ж не ошиблись в Третьем отделении, когда её в полевые агенты определили, это я слишком уверенно по внешности сужу».

- Время ещё есть, стоит отобедать. – Произнёс он вслух. – Чтоб во второй половине дня скакать подольше. Давайте к остальным.

Разводить костёр не стали, ограничились хлебом с солониной и чаем, согретым на очаге в доме старосты. За трапезой Николай с Сашей уселись чуть наособицу, в сторонке от товарищей – по настоянию Дронова, который хотел побеседовать без лишних свидетелей. Дав девушке спокойно поесть и прикончив свой бутерброд, он осторожно спросил:

- Ты действительно в норме?

- Да, не волнуйтесь. – Отозвалась стажёрка, потягивая чай из кружки, которую обхватила двумя ладонями. – Не надо больше задерживать отряд ради меня, я выдержу прежний темп. Болит под ключицами и между лопаток, в седле держаться не мешает.

- Хорошо. – Кивнул Николай. – Но я не только об ушибах.

- А о чём?... – Александра подняла на него взгляд, продолжая сжимать кружку. Вскинула брови. – А-а, поняла… Я стреляла в человека, да?

- Ну… да. – Капитан был малость сбит с толку. Настина ученица сказала это сама, да ещё таким безмятежным тоном… Ему, как командиру сперва взвода, а затем и роты драгун, доводилось видеть новобранцев, совершивших своё первое убийство в качестве солдата – они реагировали очень по-разному, и почти с каждым потом приходилось вести непростой разговор. Но вот с юной девушкой проводить такого рода беседы Николаю ещё не доводилось, и он не был уверен, что его прежний опыт будет полезен. Тем более, девушка-то непростая, кто знает, что там ещё включала спецподготовка сыскного агента…

- Я… наверное, должна переживать. – Саша опустила голову и отчего-то поёжилась, сильнее стиснула кружку – так, что костяшки побелели. – Я знаю, что должна переживать, это нормально. Я не хотела его убивать. Если б в глазах не мутилось, и в комнате было светлее, я бы стреляла ему в руку. Чтоб выбить нож. Но он уже замахивался, я от боли почти ослепла, и пришлось выстрелить в корпус, как учили – в верхнюю треть. Чтоб не промазать с первой попытки.

- И это было верное решение. – Уверенно произнёс Николай, чуть подавшись вперёд – для большей убедительности. – Бывают ситуации, когда на выбор остаются мгновенья, а цена ошибки – жизнь друга, или даже твоя собственная. Ты меня сегодня спасла, хотя должно бы быть наоборот. Я этого не забуду. И Настя оценит, я уверен.

Про себя он подумал, что госпожа сыскной агент произошедшее в самом деле «оценит» достойно - и по возвращении в Пишпек оборвёт ему, горе-телохранителю, все уши, если чего похуже не измыслит. Благо, с фантазией у неё порядок. И по заслугам – кто тут кого из беды выручать должен, рыцарь принцессу, или принцесса рыцаря?

- Я бы сейчас очень хотела поговорить с наставницей. – Почти прошептала Александра, ставя кружку на землю. – Хотелось бы услышать, как было у неё… Но спасибо тебе, что ты рядом. Что слушаешь.

- Я, конечно, не доктор Фрейд. – Капитан криво усмехнулся, припоминая их давний разговор. – Но мои уши к твоим услугам. Не стесняйся, я ведь солдат, как раз по этой части повидал кой-чего. И могу сказать, что ты молодец. Видел я детину здоровенного, из городских, с меня ростом, да в плечах ещё шире – он после первого боя сутки ходил как мешком пришибленный, со стеклянными глазами и ртом приоткрытым. Есть не мог, спать не мог, пока мы его всем взводом не упоили в зюзю. Потом поправился, как похмелье прошло.

Что помянутого «детину», рядового Остапенко, убили полтора года назад, при штурме Токмака, он упоминать не стал. Тогда драгунская рота понесла огромные потери самым глупейшим образом – её попытались высадить на стены крепости с боевых дирижаблей, а у хокандцев оказалась отличная зенитная артиллерия, которую в их войске увидеть никто не ожидал. И сотни солдат сгорели в десантных отсеках воздушных кораблей, даже не увидев врага. Пушки же, судя по всему, были то ли проданы, то ли подарены Англией вместе с инструкторами…