Unknown

Глядя в окно на разнообразных созданий, идущих по студенческому городку, Гален задавался вопросом, где он чувствовал себя свободнее — в тюремной камере или в собственной квартире. Он мысленно представлял себе вид из зарешеченного окошка камеры, который можно было увидеть, лишь обладая талантами гимнаста: падающие на тундру большие хлопья снега, лениво кружащих в небе «небесных королей», мерцающие огни города, колеблющуюся завесу полярного сияния. Теперь же, на Корусанте, он ощущал неудовлетворенность, какой не испытывал никогда прежде; ему не удавалось найти убежище даже в собственных мыслях, найти то, что один из его наставников называл «неподвижной точкой во вращающемся мире».

С тех пор как Орсон отверг его предложение, прошли недели, но Гален не мог успокоиться. Оглядываясь назад, он понимал, что цеплялся за соломинку, решив найти быстрый и легкий способ бежать из трясины, в которой оказался. Но как ему могло хватить отваги просить Орсона отказаться от карьеры, к которой тот стремился с первых своих дней в «Программе будущего»? Гален питал нескрываемое отвращение к армии Республики, но Орсон явно не был заинтересован в спасении.

Отвернувшись от окна, он направился в гостиную, стараясь не наступить ни на одну из игрушек Джин. Не зная, чем себя занять, он пытался навести хоть какой-то порядок в квартире, внезапно заполнившейся одеждой и игрушками — плюшевыми зверюшками, машинками и качелями, — которые почти все были подарены друзьями, чьи дети уже выросли. Он пытался упорядочить их, но здесь просто не было простора для мысли. Тогда он обратился к собственным записям, инфокронам и коллекциям образцов камней и кристаллов, экспериментируя с их сортировкой по категориям — инфокронов по степени важности, кристаллов по размеру, потом по цвету... и все это исключительно для того, чтобы сопротивляться невозможности по-настоящему думать, невозможности сосредоточиться. Мысли его путались — как порой и его собственные ноги во время прогулок по пересеченной местности, в чем его зачастую обвиняла Лира.

Он почти в отчаянии огляделся вокруг. Хотя у него никогда не бывало проблем с так называемым свободным временем, без своих исследований он вдруг почувствовал себя полностью потерянным, разрываясь между нежностью к Лире и Джин и ощущением свалившегося на него бремени по обеспечению для них безупречного будущего.

Валлта, по которому он так тосковал, больше не существовало, как и Корусанта, который они с Лирой покинули больше стандартного года назад. Несмотря на перемены, принесенные в Ядро войной, они все еще вполне могли благополучно переждать здесь конфликт, даже если бы для этого пришлось избегать новостей Голосети и уклоняться от разговоров о войне и политике. С этим они могли бы справиться. Возможно, война закончится столь же внезапно, как и началась, и жизнь вернется в нормальное русло — или по крайней мере к тому, что считалось нормальным раньше.

От «Зерпена» не было никаких известий. Орсон подтвердил, что, поскольку с Галена до сих пор официально не сняты обвинения в шпионаже, корпорация не испытывает особого желания с ним общаться. Как и Лира, Орсон утверждал, что возможности для него рано или поздно появятся, но Гален, хоть обычно и отличался терпением, считал необходимым взять дело в свои руки. Начать он решил со своих друзей и коллег по институту, которых он знал еще по «Программе будущего». Многие с началом войны бежали с родных планет, но многие и остались на Корусанте. Встретиться с ним, однако, был готов лишь один — у остальных быстро нашлись оправдания, показавшиеся ему скорее надуманными, чем реальными.

Надев уже вышедший из моды костюм двухлетней давности, он направился на обед с профессором Ривой Демейн на застекленной террасе корпуса астрофизики. В кристально чистом воздухе Корусанта — от вершин самых высоких небоскребов до самых нижних уровней Центрального округа — царило оживление, не столь заметное до войны. Казалось, будто все активно участвуют в обороне Республики. С экранов, ранее предназначавшихся для рекламы и развлекательных программ, громко доносились последние новости, движение на разных уровнях воздушных трасс было плотным и лихорадочным. В космопортах стартовали и приземлялись гигантские корабли, от жара двигателей которых атмосфера шла волнами, и повсюду присутствовали военные — от одетых в форму офицеров всех рас до отрядов солдат-клонов в белой броне.