Unknown

– Нет… рука, – выдавил я. – Эдит… правая рука!

Я не почувствовал прикосновения ее холодных пальцев – огонь был слишком горячим. Но услышал, как она ахнула:

– Нет!

– Эдит? – испуганно окликнула ее Карин.

– Она укусила его, – Эдит произнесла это почти беззвучно, как будто и в ее легких закончился воздух.

Карин молчала – казалось, от ужаса у нее перехватило дыхание.

– Что мне делать, Карин? – требовательно спросила Эдит.

Ответа не последовало. Кожу головы продолжали дергать, но это не причиняло боли.

– Да, – сказала Эдит сквозь зубы. – Я могу попытаться. Арчи, скальпель.

– Высока вероятность, что ты сама убьешь его, – предупредил Арчи.

– Дай мне скальпель, – отрезала Эдит. – Я справлюсь.

Я не видел, что она сделала со скальпелем. И больше не чувствовал ничего из того, что происходило в моем теле, – ничего, кроме огня в руке. Но я видел, как Эдит поднесла ее к своему рту, как это делала ищейка. Свежая кровь хлынула из раны, и Эдит припала к ней губами.

Не в силах удержаться, я снова закричал. Казалось, будто Эдит оттягивает огонь обратно вниз, к пальцам.

– Эдит, – позвал ее Арчи.

Она не реагировала: ее губы все еще прижимались к моей кисти. Огонь, сопротивляясь, перемещался по руке то вниз, то вверх, словно перепиливая ее. Сквозь стиснутые зубы у меня вырывались тихие стоны.

– Эдит, – закричал Арчи. – Смотри.

– В чем дело, Арчи? – спросила Карин.

Арчи резко вскинул руку и дал Эдит пощечину.

– Хватит, Эдит! Сейчас же прекрати!

Эдит уронила мою руку. Посмотрела на Арчи широко раскрытыми глазами, которые, казалось, заняли пол-лица. И ахнула.

– Арчи! – рявкнула Карин.

– Слишком поздно, – ответил Арчи. – Мы не успели.

– Ты видишь это? – спросила Карин уже сдержаннее.

– Теперь у него есть только два варианта будущего, Карин: либо он выживет, сделавшись одним из нас, либо Эдит убьет его, пытаясь остановить превращение.

– Нет, – застонала Эдит.

Карин молчала. Короткие рывки за кожу головы стали реже.

Эдит наклонилась к моему лицу. Она целовала мои веки, щеки, губы:

– Прости меня, прости.

– Не стоит медлить, – недовольно сказал Арчи. – Карин?

– Я дала клятву, Арчи.

– А я – нет, – рыкнул он.

– Подожди, подожди, – сказала Эдит, резко вскидывая голову. – Он достоин права на выбор.

Ее губы оказались возле моего уха. Я сжал зубы, сдерживая стоны и напрягая слух.

– Бо? Я не стану принимать это решение за тебя. Не отниму у тебя эту возможность. И я пойму, клянусь, Бо. Если ты не захочешь такой жизни, я не буду тебе перечить. Поступлю согласно твоей воле. Я знаю, что это ужасающий выбор. Я предоставила бы тебе любой другой вариант, если бы только могла. Умерла бы, если бы этим могла вернуть тебе твою жизнь, – ее голос сорвался. – Но я не в силах заключить подобную сделку. И ничем не могу тебе помочь, разве что прекратить эту боль. Если таково твое желание. Тебе не обязательно становиться этим. Я смогу отпустить тебя – если ты хочешь именно этого, – кажется, Эдит снова рыдала. – Скажи, что тебе нужно, Бо. Что угодно.

– Ты, – выпалил я сквозь зубы. – Только ты.

– Тыуверен? – прошептала она.

Я застонал. Языки пламени добрались до груди.

– Да, – хрипло выдохнул я. – Просто… позволь мне остаться… с тобой.

– Прочь с дороги, Эдит, – зарычал Арчи.

Ее голос, словно кнут, рассек воздух:

– Я тоже не давала никаких клятв.

Лицо Эдит приблизилось к моему горлу, и, хотя я не чувствовал ничего, кроме пожирающего меня огня, но всё же расслышал тихий звук, с которым ее зубы прокусывали мою кожу.

Глава двадцать четвертая

24. ИЗМЕНЕНИЕ

Я передумал.

Огонь в руке был не так уж страшен – хотя да, он был худшим из всего, что мне пришлось испытывать прежде. Но не выдерживал никакого сравнения с огнем во всём теле.

Я умолял Эдит заставить его погаснуть. Говорил ей, что на самом деле хочу только этого. Чтобы жжение прекратилось. Больше ничего.

Я слышал голос Арчи, заверявшего Эдит, что все говорят одно и то же… напоминавшего, как она сама тоже просила Карин убить ее. Убеждавшего, что важно лишь мое первоначальное решение.

Помню, как в какой-то момент я заорал на него, чтобы он заткнулся.

Кажется, он извинился.

Но, как правило, трудно было заметить то, что происходило за пределами этого огня. Я знал, что они передвигали меня. Мне казалось, что я долго лежал на залитом кровью и рвотой полу, однако сложно было судить, сколько минут прошло. Время от времени Карин говорила что-то, а ответ Арчи следовал словно через год, но, вероятно, это просто огонь превращал секунды в годы.

А потом кто-то нес меня. Еще одну растянутую до года секунду я видел солнце – оно выглядело бледным и холодным. И всё погрузилось во мрак. Надолго.

Но и в этой тьме мне удавалось разглядеть Эдит. Она обнимала меня, мое лицо было возле ее лица, ее ладонь лежала у меня на щеке. Арчи тоже был где-то поблизости. Кажется, он держал мои ноги.

Когда я кричал, Эдит просила прощения, снова и снова. Я пытался не кричать. Крики всё равно не помогали. Не приносили облегчения, не освобождали. Огню было безразлично, что я делаю. Он просто сжигал.