Unknown

– Я реально не хочу, чтобы все стало странно и неловко, – говорю я всем.

– Ничего такого и не будет, – отвечает Лола, а потом, подумав, добавляет: – Ну, то есть, если даже и будет какая-то неловкость, это временно. Нет, ну правда, ты ведь даже не узнала бы об этом, если бы встала после нашего ухода, потому что Харлоу уже через пару часов пережила и забыла бы.

Она хотела, чтобы я чувствовала себя лучше, но получилось с точностью до наоборот. Я «даже не узнала бы об этом», потому что никому бы и в голову не пришло мне рассказать. Словно какие-то мои косяки нивелируются во время их большого саммита во время завтрака.

– Ну ладно тогда, – вставая, говорю я. Иду на кухню и мою чашку. – Но я серьезно: дайте мне знать, если нужно будет что-то сказать им обеим.

Все с готовностью кивают – знают, каково это, быть причиной гнева Харлоу – но, конечно, они не могут знать, каково мне самой чувствовать себя этой причиной. Она ведь даже толком меня не знает. Я всего лишь время от времени присоединяюсь к ним и не могу считать себя частью их компании. Так что Харлоу может и не испытывать необходимость «пережить это».

Я в очередной раз проклинаю впустую потраченное время на того неверного мудака, с кем у меня были долгие отношения и из-за кого я за эти годы практически свела на нет свой круг общения, став чудовищно замкнутой. У меня сотни знакомых и так мало настоящих друзей. Это разве я? Стала поверхностной и благодаря улыбке с ямочками и умению непринужденно болтать заставляю людей расслабленно себя чувствовать, чтобы внушить им, будто они меня хорошо знают?

Единственный человек, кому я могу позвонить и с кем обсудить, – это Руби, но она так далеко и знакома с этой компанией еще меньше, чем я. Иногда мне казалось, что понять меня может НеДжо – то есть, Дилан – но две недели назад я даже не знала его настоящего имени.

Хотя это не совсем верно: меня может понять Люк, и больше, чем мне хотелось бы это признавать. Но, к сожалению, ему нельзя доверять, он кобель, у него дебилы-друзья, и – после этих утренних переживаний – он полностью под запретом.

***

С последними закатными лучами солнца я открываю дверь в бар к Фреду. Не сказать, что давно тут не работала, но после нескольких смен в «Блисс» все у Фреда ощущается знакомым и успокаивающим. Я рада вернуться.

Фред стоит за барной стойкой и улыбается, когда я подхожу к нему.

– Эй, мелочь, мы тут соскучились по тебе, – говорит она. – Другие бармены меня боятся. Не хватало кое-кого, выпендривающегося и бравшего огонь на себя.

Посмеиваясь, я надеваю фартук.

– Рада, что тебя забавляет мое постоянно нарушение субординации.

– Хорошо провела время в новом модном клубе? – интересуется он.

– Ага, – пожав плечами и слегка улыбнувшись, отвечаю я, и Фред знает меня достаточно хорошо, чтобы не начинать расспросы.

Как уже привыкла, я готовлю свое рабочее место, записав себе, что принести из подсобки, а что заменить.

– Много народу сегодня? – спрашиваю я.

Фред кивает и облокачивается на стойку.

– Проходит какой-то турнир по софтболу, так что будет еще больше. По большей части, молодняк, – с ухмылкой добавляет он. – Так что держи свою банку наготове.

Он оказывается абсолютно прав, и первая половина смены проходит как в тумане. К восьми вечера Фред бросил в мой «Автомобильный фонд» семь долларов, после чего предложил лучше снова свалить хотя бы пару дней поработать в «Блисс».

Идя с кувшином Маргариты я замечаю Люка. Прислонившись к бильярдному столу и засунув руки в карманы темных джинсов, он разговаривает с каким-то незнакомым мне парнем. У него сегодня мягкие, ничем не уложенные волосы, и челка постоянно падает на лоб, закрывая глаза. Конечно же, это еще больше подчеркивает линию челюсти и обрамленную воротом серой футболки шею с движущимся адамовым яблоком, когда он сглатывает.

Он написал мне четыре раза с того вечера, когда мы занимались сексом на диване… я про наш второй диванный раз – чуть меньше недели назад – но я ни на одно не ответила. Чтобы отгородиться от его присутствия, я мысленно отмечаю галочками уже обдуманные мной причины:

Нельзя доверять.

Дебилы-друзья.

Кобель.

Под запретом.

Поэтому я возмущена собственной физической реакцией на него: сердце бьется значительно быстрее, а между ног ощущается заинтересованная пульсация.

С каких это пор мое тело стало коварным предателем?

Он поднимает голову, когда я ставлю поднос на соседний столик, и встречается со мной взглядом. Не знаю, как долго он здесь, но ни капли не удивлен меня увидеть.

Спросив у сидящих за столиком, не нужно ли им что-нибудь еще, я возвращаюсь к бару.

Фред беседует с одним из завсегдатаев, когда я проскальзываю за стойку. Делаю два джина с тоником, наливаю несколько стаканов пива и начинаю загружать только что вскрытую упаковку Рэд Булла в холодильник, когда слышу позади себя покашливание.

– Ты не отвечаешь на мои смс, Логан, – говорит он.

– Дезориентирующий опыт? – с улыбкой спрашиваю я, закрываю дверцу холодильника и поворачиваюсь. – Что тебе предложить?

– Пиво, пожалуйста, – глядя в телевизор, отвечает он. – Это кажется интересным.