Unknown

– И больше никаких выходок, поняла? И вот это тоже, – он вытер мои губы большим пальцем, – И вот это, – показал на мою мини юбку.

Я кивнула, а он протянул руку, пристегивая меня ремнем безопасности. Его смуглая, сильная шея оказалась прямо возле моего лица, теперь уже пахло его кожей, потянуло неумолимо, и я нагло коснулась его губами. Там, где закончился воротник рубашки, чуть ниже уха. Он вздрогнул, дернулся как от удара и посмотрел мне в глаза:

Наверное, в этот момент мои мысли отразились на моем лице, потому что взгляд Никитина изменился, зрачки расширились. Я впилась холодными пальцами в его воротник и коснулась губами его губ. Вздрогнул, перехватил мою руку, но я уже нагло зарылась в его светлые волосы на затылке, царапая шею, и мои губы слегка приоткрылись. Он сдался внезапно. Неожиданно даже для меня, рванул к себе, и тут же смял мои губы своими. Я поплыла моментально, это полный отказ всех тормозов и разума. Его губы оказались жесткими и властными, жадными и горячими. Настоящими. Пальцы легли на мое лицо, не давая оторваться, удерживая за щеки, он пожирал меня, забирая дыхание, взрывая мои мозги, мои легкие. В животе вспорхнул ворох ненормальных бабочек, совершенно чокнутых и неуправляемых. Ответила на поцелуй, почувствовала его язык во рту, и крышу снесло к такой-то матери. Мне показалось, что до него я еще не целовалась. Все стало жалким суррогатом. Потому что Никитин не просто целовал, он забирал, он порабощал волю, отнимал контроль, вырывал его с мясом. И меня это возбудило до сумасшествия, от желания свело скулы, впилась в его волосы на затылке, отвечая, захлебываясь, отдаваясь.

И вдруг он оттолкнул, резко выскочил из машины. Обхватил голову руками. Я откинулась на сидение и улыбнулась, трогая губы кончиками пальцев. Первый бастион пал. Моя победа. Безоговорочная. Никитин несколько минут стоял снаружи. Нервно курил. Потом сел обратно в машину. Мы тронулись с места:

– Еще раз это сделаешь…–, посмотрел на меня и со свистом выдохнул, – Ты понимаешь слово «нет»?

– Понимаю, – ответила тихо и откинулась на спинку кресла, – Слово «нет» я в своей жизни слышу гораздо чаще, чем «да». Не парься – я привыкла. Не буду больше тебя целовать, не волнуйся. Дай закурить... один раз.

Никитин тяжело вздохнул, но сигарету дал и зажигалку поднес. Его руки слегка подрагивали. Все еще нервничает. Почему? От того, что я сбежала? От того, что решил избавиться и не смог? Или от моего прикосновения, или от того, что сорвался и целовал меня как безумный? Похоже, я впервые не могу растолковать реакцию объекта. Вот это его «нет» добило. Сразу захотелось «да». Сейчас. Немедленно. В этом авто. Его «да», когда ворвется в мое тело. Чтобы рычал: «да, да, да».

Дома я сразу же юркнула к себе и заперлась изнутри. Я не спала. Я слышала, как он ходит по комнате, то включает, то выключает свет. Налил что-то, чиркнули спички. Я улыбнулась – зажигалка осталась в машине. Нервничает. Ведь я рядом, а он уже шагнул в этот огонь. Теперь я не отпущу. Игра перешла на новый уровень. И я все еще веду.

____________________________________________________________

*1 Агора – копейка (ивр)

*2 Буба – Кукла (ивр)

*3 Адон – Господин (ивр)

*4 Тахана мерказит – центральная авто станция (ивр)

*5 Досы – религиозные израильтяне. Ультраортодоксы. (иврит. слэнг)

7 ГЛАВА

21 августа 2001 год 

– Прошло две недели… Две. У тебя осталось ровно столько же. Какого хера происходит, а? Если провалилась, так и скажи, я заменю на другую телку. Постарше. Видел, он тебя в школу пристроить собрался. Мне, Кукла, через две недели нужна та папка. Через две. А он тебя не то что с отцом знакомить не собирается, а даже в дом свою бабу при тебе водит.

Я задохнулась липкое противное чувство паники скребло затылок. Так всегда случалось, когда разговаривала с Макаром. Я его боялась. Меньше, чем остальные, но боялась. Как собака боится хозяина. Макар мог ударить. Больно. В самое чувствительное место. Наказать. Макар решал – жить мне или нет, и как жить. И если он решит, что я провалилась – он меня заменит. Макар знал меня настоящую, всю мою подноготную, мои страхи. Он знал, чего я на самом деле стою, и что происходит у меня в голове. Они с Аллочкой Валерьевной ковырялись там предостаточно и по моей воле, и против тоже. Накачав меня транквилизаторами, они вытаскивали наружу всю грязь, которую я носила внутри, и записывали. Как сувениры хранили в надежном месте, чтобы потом использовать. Против меня.

От одной мысли, что к Никитину пристроят другого агента, стало не по себе. Да и провала не хотелось. Макар припомнит.

– Все, хватит играть в девочку. Или ты укладываешь его в постель, и ваши отношения меняются, или я меняю тебя. Через неделю отчитаешься. Ничего не сдвинется – уходи. Значит, не время расставаться с девственностью. Используем при других обстоятельствах.