Университеты

– А вот с доказательствами… – усмехаюсь смущённо, и даже не лукавлю, – сложнее, и здесь снова придётся напомнить о фактах моей биографии. Я, разумеется, могу высыпать на вас ворох фактов из числа не то чтобы вовсе общеизвестных, но и никак не сакральных. А вот по части догадок и умозаключений – увы.

– Я… – выдыхаю, – как вы помните, литератор, репортёр и поэт, так что… Как только узнал о смерти дядюшки Пауля, то богатое воображение моё подкинуло в топку фантазии десятки версий, и некоторые из них вполне литературные. И чем более они выходили литературные, тем более воображение моё, подстёгиваемое подозрительностью, дорисовывало детали. Боюсь, в моей голове реальность изрядно дополнилась фантазией.

– Н-да… – поскрёб префект щетину на подбородке, – хотя и звучит несколько странно, но с творческими личностями я сталкивался, так что понимаю, хотя и не могу сказать, что меня это радует. Что, совсем плохо?

– Давайте так… – чуть задумываясь, вспоминаю о ждущих меня бумагах, и лицо еле заметно искажается в недовольной гримасе, – я опишу вам свои соображения, но вот ручаться за их подлинность не могу. Ровно как и не могу быть уверенным, что воображение моё не сыграет дурную шутку с вами, не уведя по ложному пути.

– Попробую справиться, – кивнул префект, – и всё же! Что вы можете сказать о разногласиях Русских Кантонов с покойным президентом Крюгером.

– Немного, на самом-то деле, – подлив себе кофе, собираюсь с мыслями, – Не то чтобы я совсем не интересовался, но как я уже говорил, трения были, а вот именно что конфликта – нет!

– Вижу ваше недоверие, – киваю спокойно, – но это действительно так, если говорить о русской фракции вообще. Его идею, хм…

– Пожертвовать Кантонами? – любезно подсказал Лепин.

– Пожертвовать, да… благодарю, я подбирал слово из числа обсценных. Сам факт мне лично не понравился решительным образом, но и не могу сказать, что особо удивил. Да-да, месье префект, особого пиетета к бурам у меня нет. Так себе народ, не для протокола…

– Но не понравилась мне скорее подлость Крюгера, а не сама идея отделиться от ЮАС. Говоря откровенно, не вижу ничего страшного в самостоятельности. Поле для политических манёвров в таком разе открывается куда как более широкое.

– К примеру? – поинтересовался иронично Лепаль, положа ногу на ногу.

– Податься за защитой к Кайзеру, или…

– … к Великобритании.

– Кхе-кхе-кхе! – прыснув кофе себе на брюки, раскашлялся полицейский, и на некоторое время воцарилась суета с салфетками.

– Вы… серьёзно? – поинтересовался француз, приведя себя в порядок.

– Вполне! Понимаю, что репутация у меня… хм, кровожадная, но я не являюсь убеждённым англофобом, да и англофобом вообще. Обстоятельства сложились так, что я воевал на стороне буров, только и всего. Не считая Британию образцом цивилизованного государства, в сравнении с бурами они всё ж таки имеют много преимуществ.

– Однако… – попытался остаться невозмутимым Лепаль.

– Захваченные нами территории принадлежали Родсу, но не входили в состав Британской Империи, и таким образом, собственно Британии мы не нанесли никакого ущерба. Пришлось бы, конечно, вернуть часть земель наследникам Родса, но и здесь мы не сильно проигрываем. Не успели, знаете ли, ощутить их своими.

– Да и… – усмехаюсь, – шахты и рудники по большей части отошли бурам.

– И многие так думают? – севшим голосом поинтересовался Лепин, пытаясь казаться невозмутимым.

– Немногие… вроде бы. Есть, знаете ли, некоторая победная эйфория и чувство единения с бурами. В основном посматривают в сторону Германии.

– Кхе! Несколько странная точка зрения, – качнул головой префект.

– Думаете? Я вот считаю, что если правильно отыграть ситуацию, можно получить много бонусов. Ну например… мы пришли на помощь тем, кого считали правыми в этом конфликте, а сейчас разобрались… ну и так далее. Великобритания в таком случае получает некие моральные преференции, а мы сохраняем за собой земли, пусть и в составе Британской Империи.

– Ну ты и… – Мишка, как был в пижаме, так и упал в кресло, закрутив головой, не в силах подобрать слова, – силён врать! Я когда тебя слушал, так верил! Щипал себя, вон…

– Да одень ты штаны!

– … до синцов, – не слушал меня брат, – Действительно, поэт. Скальд! Ладно-то так вышло, што если бы не наши… хм…

Он задумался глубоко.

– … а им зачем об этом знать? – послышалось бурчание под нос, – Дуриком проскочим!

– Знаешь, Егор, – повернулся ко мне Мишка, – А ты ведь гений! Вот ей-ей! Летадлы твои, это так… не обижайся! А вот што сейчас наворотил, так это такое ого, што целое ого-го!

– Франция, – загнул он палец, – да они костьми теперь лягут, а прикуют нас к ЮАС! Кайзер, ха! Они усиления Германии больше огня боятся! А Великобритания и того пуще. Бред ведь, но дикие русские действительно могут так думать… ну то есть по мнению европейцев! Империя Российская ведь постоянно выигрывает войны, а проигрывает дипломатию, так што и не удивятся даже.

– А если пустить слушок? – предложил я, – Исподволь? Што дескать, есть такое мнение… думаешь, проймёт англичан?