Университет имени Конкордии Непобедимой. Проклятое число

Ворон-альбинос склонил голову набок, и его огромные розовые глаза посмотрели прямо ей в душу. Девушка вздрогнула и невольно отшатнулась назад.

– Неужели ты так и не поняла, что клетка зачарована? – спросил он. – Конечно, ты не сумеешь ее открыть, даже если приложишь все свои силы! Для этого нужно использовать… ну, скажем, магию чакр.

– Магию чего? – Пуэлла устало улыбнулась. – Такому, вроде бы, учат только избранных. Сам знаешь, я ничем таким не владею, так что спроси уж кого-нибудь другого.

– Ох, и как же я сам не догадался! – воскликнул ворон в притворном озарении. – А, стой, погоди-ка… Мне ведь не к кому больше обращаться!

– Уверена, что людей во всех Двенадцати Державах куда больше, чем один, – парировала Пуэлла, – так что приснись в следующий раз кому-нибудь еще.

Комната привычно закружилась перед ее глазами, как это всегда бывало перед пробуждением. Где-то в коридоре громко звякнул ключ, и дверь отворилась со скрипом: это бабушка вернулась из магазина с покупками. Воздух мигом наполнился ароматом свежевыпеченной горячей сдобы.

– Серьезно?! – завопила Пуэлла, вскакивая с постели и босиком выбегая из комнаты. Она была готова вопить от восторга. – Неужели это наконец произошло?

– Да-да, – улыбнулась бабушка, ставя расшитую бисером сумку на плетеный столик рядом с входной дверью. – Мы с дайрой Венио столкнулись на дороге во время обхода домов, и ее булочки с толчеными лепестками шиккской белошейки не были распроданы. Я купила аж три штуки.

– Спасибо, спасибо, спасибо! – Пуэлла захлопала в ладоши и кинулась бабушке на шею. – Давненько нам так не везло!

– Обычно Венио начинает обход с востока, вот твои булочки и скупают, ведь они такие вкусные, – рассмеялась бабушка. – Но я ее попросила сегодня, чтобы отныне приберегала хотя бы одну штуку для тебя. Та согласилась.

– Как это мило с ее стороны!

– Кстати, от нее тебе еще и теплый привет – просила передать, – покопавшись в сумке, бабушка наконец достала завернутую в тонкую бумагу булочку, запах которой вблизи был еще более аппетитным. – Кушай, кушай, золотце. Шиккская белошейка – хороший цветок, лечебный. Говорят, у тех, кто его постоянно ест, никогда не болит голова.

– Нам в школе тоже так говорили, – с набитым ртом ответила Пуэлла. – Что ж, у меня как раз болит голова, так что целебные свойства белошейки придутся кстати.

Старушка сочувственно погладила внучку по плечу и заглянула в глаза.

– Что, опять этот сон? Про ворона?

Девушка кивнула и улыбнулась.

– Пытаюсь уже не обращать на него внимания. Просто ерунда какая-то.

– Я слышала от нашей травницы, что повторяющиеся сновидения могут быть признаком зарождающейся болезни, – вздохнула старушка. – Сначала сны, потом – галлюцинации, а затем – морбус. Не хочу тебя пугать, девочка моя, но сходила бы ты к дайре Салус на прием.

Пуэлла проглотила последний кусочек булочки и потянулась за следующей. Старушка остановила ее руку на полпути к сумке и строго покачала головой.

– Нет, сначала сходи на кухню и чайник поставь. Не позволю тебе натощак наедаться.

Пока чайник свистел и прыгал, пуская вверх струйки кудрявого пара, Пуэлла раскладывала покупки в холодильник и щурилась навстречу светлым лучам Златолика, что ласкали ее волосы и плечи теплыми и нежными прикосновениями. Бабушка уже сидела в плетеном кресле за круглым столиком и тихо напевала что-то себе под нос. Каждый раз, когда она надолго задерживалась в какой-нибудь комнате, сами стены впитывали в себя ее запах: старая бумага, травяные духи и зачарованное дерево, из которого были сделаны ее многослойные бусы, купленные много лет назад на ярмарке в Кейдаме. Вот и теперь аромат слился воедино с сиянием утра, заполнил каждый уголок крошечной кухоньки.

Закончив раскладывать покупки, Пуэлла раздвинула желтые шторки, расшитые бисером, и свет наступившего утра хлынул внутрь сквозь прозрачный кружевной тюль. За окном все было светло и зелено, по дорожкам, мощеным золотистыми камешками, уже вовсю носились дети и прогуливались старики.

Она увидела, как на другой стороне улицы открылись шторы в доме Амики, и блеснули в лучах Златолика ее яркие рыжие локоны. Уже через минуту девушка в легкой джинсовке и простом голубом платьице выскочила на крыльцо, сжимая в руках маленькую тканевую сумочку.

– Кажется, к нам сейчас Амика придет, – сказала Пуэлла, возвращаясь к столу. – У нас есть печенье?

– Эта твоя подружка пожирает печенье, словно изголодавшийся хищник, – улыбнулась старушка. – Ладно, ладно, я просто шучу; мне кажется, в тумбочке осталась одна упаковка. Угостишь, как придет.

Закусив по детской привычке кончик языка, девушка достала третью чашечку и принялась разливать горячий чай, от которого исходил приятный влажный пар. Склонившись над своей порцией, бабушка восторженно втянула носом свежий аромат.

– Травяной, – констатировала она. – С молодости мой любимый.

Подув на чай, Пуэлла сделала осторожный глоток и закрыла глаза от наслаждения. Боль по-прежнему слабо пульсировала в висках, однако ничто не могло повлиять на ее чудесное настроение сегодня: кажется, день начинался как надо.