Универсальный солдат

Откуда ей знать, что с ними? Стоят, как истуканы, вот что.

Из наушников стоящего перед ней унисола раздался резкий отчетливый голос: "Джи-эр'13, забери у этих людей пленку и верни их на базу!”

Он улыбнулся. Конечно, лучше было бы пристрелить этих шпионов на месте, но в конце концов, раньше или позже, какая разница. Все равно эти люди – преступники, проникшие в расположение их части и занимавшиеся диверсионной деятельностью. По закону враг должен быть уничтожен. Таковы правила войны. А он воюет по этим правилам. Наверное, поэтому его взвод все еще жив. Да, полковник Перри прав. Этих людей – военнопленных – нужно доставить на базу и допросить. Остальное потом Но сперва… Он получил приказ. Пленку, нужно забрать у них пленку.

Джи-эр'13 сделал шаг вперед и, протянув к Ронни руку, коротко приказал:

– Пленку!

Девушка замялась, оглядываясь на перевернутый "додж".

– А, ребята, я, честное слово, не знаю… Ему нужны не разговоры, а пленка!

Поэтому, не дослушав объяснений, унисол жестко повторил:

– ПЛЕНКУ!

– Да, ну, господи, она где-то в машине… – Ронни заметно побледнела, но кроме этого ей удалось ничем не проявить свой испуг.

Джи-эр'13 на мгновение застыл. Четкие, быстрые, как молния, мысли закрутились в его голове.

Приказ не выполняется. Возможные варианты: психологическое и физическое воздействие. Условие: физическое воздействие невозможно в связи с информационной ценностью военнопленной. Вывод: применить один из способов психологической атаки.

А заодно мы проверим этого "лягушатника"!

Рука унисола метнулась к бедру, выхватывая из кобуры "пустынный орел".

Глаза девушки расширились от страха.

Джи-эр'44 замер. Вторая волна воспоминаний оказалась гораздо сильнее и глубже предыдущей. Белый, невыносимо яркий свет прожекторов поблек, сменившись тусклыми отблесками желто-оранжевого огня.

Со стороны деревни потянуло дымом. Серую едкую пелену прибивало дождем к земле. Клубясь рваными клочьями, дым лез в нос, в глаза, обволакивал тело. Он пах непонятными смолами, травами и порохом.

Человек у костра повернулся, сжимая в заскорузлых от крови пальцах гирлянду из человеческих ушей.

Тусклая улыбка блуждала на его губах, а в глазах плясали дьявольские огоньки. Огоньки безумия.

Транзистор продолжал выплескивать звуки музыки, перемешивая ее с шумом дождя, свистом мин и грохотом разрывов.

В его ушах все еще стоял крик Беккета, рядового из их взвода…

– ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? УСПОКОЙСЯ, УСПОКОЙСЯ!!! ЧТО СЛУЧИЛОСЬ! ПОСМОТРИ НА МЕНЯ! УСПОКОЙСЯ!

– ОНИ ВСЕ УМЕРЛИ, МАТЬ ИХ!!! ВСЕ УМЕРЛИ!!! ВСЕ УЖЕ УБИТЫ!!! СЕРЖАНТ СПЯТИЛ И ПЕРЕСТРЕЛЯЛ ВСЕХ! ПУСТИ МЕНЯ!!! ПУСТИ МЕНЯ!!! – БЕККЕТ РВАНУЛСЯ КУДА-ТО В СТОРОНУ. А ЧЕРЕЗ СЕКУНДУ ЕГО ПОГЛОТИЛА ЯРКАЯ ВСПЫШКА ВЗРЫВА.

– СЕРЖАНТ СПЯТИЛ И ПЕРЕСТРЕЛЯЛ ВСЕХ!!!

Парочка у костра тихо поскуливала, съеживалась в комок. Худенькие тела казались совершенно беззащитными. Вернее, они БЫЛИ беззащитными.

– Сержант, что здесь произошло? – спросил он, настороженно поглядывая на безумное, покрытое пятнами гари и крови, лицо.

Глаза сержанта смотрели пристально, враждебно. Прежде чем ответить, он встал и неспеша надел кровоточащую гирлянду себе на шею. Довольно глядя на страшное ожерелье, сержант ухмыльнулся.

– Они не слушали меня.

Голос у него оказался на удивление тихим, лишенным эмоций. Равнодушным и тусклым.

Он понял: одно неосторожное слово, жест, взгляд, и сержант сорвется, свихнется окончательно. Тогда погибнут мирные жители, и он скорее всего тоже.

– Но ведь в деревне никого не было, сержант! – его голос, спокойный и мягкий, подействовал на сумасшедшего успокаивающе. – Никакого противника. Эти люди невиновны.

Он видел, что сержант немного расслабился, и обрадовался этому.

“Кольт-коммондер" уставился в землю.

– Да все они – предатели, мать их, – как-то вяло произнес сумасшедший. – Отвернешься, а они тебя ножом в спину. Предатели. Дерьмо, мать их. Чертовы руки.

Сержант снова окаменел. Рука с "кольтом" дернулась и пошла вверх.

Желваки заиграли под кожей, туго обтягивающей широкие скулы.

– Сержант, – тихо окликнул он сумасшедшего, – мой срок вышел. Я хочу только одного – вернуться домой. Пошли, сержант. Пошли домой. Вместе. Домой.

Голова сумасшедшего дернулась. Глаза сузились, превратившись в еле заметные щелки. Злой голос ударил в лицо.

– Ты такой же, как и все остальные. Ты хочешь уйти отсюда! Бросить нас здесь!

– Но, сержант, то, что случилось…

– Оно УЖЕ случилось, – оборвал его сержант. – И ты никуда не уйдешь отсюда, потому что из этого ада НЕЛЬЗЯ уйти, понял? – голос его повышался, захлебываясь безумной яростью. Яростью, не находящей выхода, и от этого становящейся стократ опаснее и сильней. – Ты слышишь меня? Ты ведь тоже предатель, да? Ты ПРЕДАТЕЛЬ, мальчик? Ответь мне!

– Нет, – твердо ответил он.