Универсальный принцип

Вслед за Судьёй, направившимся в боковую комнату, засеменил Секретарь. За ними, бессмысленно жестикулируя, направился Общественный обвинитель. Анастасия Поликарповна вопросительно посмотрела на Защитника. Он подошёл к ней:

– Всё хорошо. У них нет выбора. Закон полностью на нашей стороне. Делать что-то неправомерное сейчас не в их интересах. Слишком мало времени. И слишком много людей. Взять отсрочку они не смогут. У них нет ни одной причины для этого. Сделать казнь закрытой для прессы уже невозможно, а позориться – нет никакого смысла. Им с помощью этой самой прессы ещё военную мобилизацию проводить, новые стандарты общественного поведения внедрять, реформу дошкольного образования по методу самоинструкций… Да мало ли что ещё… Не-е-ет. Не станут они из-за вас рисковать! Будьте спокойны.

Анастасия Поликарповна кивнула и устало склонила голову. Слишком скоро из боковой комнаты появился Секретарь и начал крутиться по залу, суетясь. Наконец, приметив облокотившегося о косяк и продолжающего умилительно улыбаться низкорослого Служащего, Секретарь подошёл и пересказал распоряжения Судьи. Служащий покивал и торопливо удалился. Секретарь взял какие-то бумаги со стола и вернулся в боковую комнату, где свистящим шёпотом Судья говорил:

– Да ничего-о-о… Да ника-а-ак… Понимаешь? И знаешь, что ещё… Что ещё-о-о… Меня уже другое тревожит! И чем больше я об этом думаю, тем больше тревожит… Даже бесит! – Судья зло ткнул кулаком воздух. – Деньги, понимаешь? Штраф! А то и не один!!! И от казни никакой выгоды! Если б мы знали… Теперь-то уже никого не выгонишь! А так… та-а-ак, – он стиснул зубы и уставился в пол.

– Что?

– Как что? Ни с кого деньги-то не собрали! – вновь ожесточённо зашипел Судья. – Ни с зевак этих вонючих, ни с журналистов… А ты посмотри сколько их всех набежало! Почувствовали халяву, суки! С журналистов ведь ни копейки задним числом не вытрясешь. Что и говорить! А просто так их не выгонишь… Ведь изначально же объявили о том, что казнь открытая… Скотство! Это сколько же денег?! – Судья подошёл к стене, где прикованный канцелярскими кнопками висел исписанный вручную прямоугольный лист небелёной сульфатной целлюлозы. – Вот, смотри! – Судья повернулся к Константину Ипатьевичу. – Вот наши расценки! И посчитай… Сколько там людей… А с журналистов вообще двойная стоимость. Это сколько же денег?! Сколько денег!!!

Общественный обвинитель сгорбился ещё больше и остался стоять на месте. Судья схватил с невысокой этажерки деревянные счёты и застучал:

– Так… Фотографов у нас семь. Так… Плюс операторы. Плюс корреспонденты. Уже двадцать пять! Так. Прибавить… Так. Газетчики… Так. И это всё не считая простых зевак! Это какова же была бы общая сумма?! Та-а-ак, а ещё плюс…

Неожиданно Судья прервал вычисления, швырнул счёты на этажерку и вернулся к Общественному обвинителю:

– Это просто катастрофа! Ведь мы могли бы ещё этому телеканалу подпольному… мистическому… как его там… «АннаГёльдиTV» что ли?.. так вот, мы могли бы им продать лицензию на трансляцию!!! Это астрономическая сумма!!! Я тебе говорю! – Судья прижал кулак к сердцу. – Мы такое в позапрошлом году делали с Митькой Трусовым…

– Это кто?

– Да Митька… Трусов… Знаешь ты его! Кучерявый, косолапый… До тебя в Общественных обвинителях при нашем Суде работал… Хорош мужик был! Столько мы с ним дел переделали… Э-э-эх…

– А-а… А на что лицензию-то продавали?

– На гниение… На трансляцию гниения то бишь.

Общественный обвинитель наморщил нос.

– В прямом эфире между прочим! – многозначительно добавил Судья.

– А чьё гниение-то?

– Как чьё? Осуждённого!

– И что? Надо оно кому? На гниение смотреть?

– Да что ты такой старомодный? Это ж рейтинги какие! Народу делать нечего. А это – развлечение. Да ещё какое! Похлеще порнухи будет! Игровых автоматов… И прочей всей этой ерунды запрещённой! Да-а-а, – Судья потёр подбородок. – Впрочем, чёрт с ними… с этими деньгами. Нам о другом сейчас думать надо.

– Вот это развлечение, – Общественный обвинитель как будто бы оглох и удивлённо смотрел куда-то мимо Судьи, видимо, что-то воображая.