UNION+SELECT+ALL (повесть о настоящем Интернете)

И вот ты дозванивался до Босса НОДы, что было тоже непросто, так как количество поинтов – людей подключенных к одной НОДе – нередко доходило до полста душ, а иногда и приближалось к сотне. Но когда ты наконец-то дозванивался и слышал долгожданный писк совокупляющихся модемов, тебя охватывал неописуемый восторг от долгожданной встречи с чем-то чудесным и совершенно недоступным твоему пониманию. И восторг этот можно было сравнить разве что с первым сексуальным опытом, когда тебе про него вроде всё рассказали старшие пацаны во дворе, но вот он, этот первый сексуальный опыт наконец-то случился, и ты понимаешь, что все рассказы и советы основывались совсем не на личном опыте, а были скорее пересказом баек их старших товарищей. Но и за ними, этими байками старших товарищей, персональный опыт отсутствовал. И даже трансперсональный. И каждый в этой ситуации чувствовал, что стоит на пороге нового незнакомого мира, который желанен и пугающ одновременно, и ты совершенно не понимаешь, что именно должен в этот момент ощущать, потому как то, что рассказывали тебе старшие товарищи, ты совершенно не ощущаешь. А ощущаешь то, что тебе никто не рассказывал. И от этого тебе немного ссыкотно…

И вот когда ты дозванивался до Босса, и твой вопрос наконец-то улетал куда-то в дальние и тёмные уголки ФИДО’шного космоса, где сидящий на одной из обитаемых планет твой собрат по разуму мог увидеть этот вопрос, и если ему было что ответить, он это делал совершенно бескорыстно. И ты получал ответ на свой вопрос, как правило, через сутки, если вообще его получал. Однако наибольшей популярностью в ФИДО’шке всё же пользовались эхи с анекдотами и приколами. Это был первый звоночек по поводу, во что впоследствии превратится вся глобальная сеть.

Иногда, правда, случались поинтовки, когда ФИДО’шные нищеброды во главе с Боссом собирались в какой-нибудь автопоилке, представлявшей из себя крытый металлом ангар с засаленными деревянными столами и знакомыми с тысячами различных задниц скамейками, и пили пиво. Тогда за одним столом оказывались бородатые очкарики в растянутых свитерах и прыщавые юнцы в джинсовых куртках, научные работники с натренированной печенью и школьные ботаны, обретавшие свой первый опыт ночных бдений над унитазом. И если среди этого маскулинного сброда каким-то чудом обнаруживалось милое женское личико, оно сразу становилось звездой поинтовки, которую стремились угостить пивом все, кто имел лишний рубль в кармане. Таких, однако, было немного.

Вере Павловне повезло. Она была единственной девушкой в НОДе. Поэтому пиво она себе никогда сама не покупала. Хотя больше двух бокалов ей никогда и не предлагали. И дело было не в жадности НОДовских нищебродов, которым в большинстве своём и себе на пиво не всегда хватало. Дело было в том, что на одной из своих первых поинтовок Вера Павловна, откушивая третий бокал, впала в некое состояние девичьей алкопрострации, от которого потом долго отходили все поинты НОДы. Сама она мало что помнила, но, по рассказам очевидцев, сначала она смеялась, потом плакала, потом куда-то убегала, и её ловили всей НОДой. Потом она блевала в тёмном закоулке бетонных многоэтажных джунглей, в то время как один из прыщавых поинтов держал её волосы над головой под пристальными взглядами всей НОДы. И только после нескольких часов таких вот бдений, когда сознание Веры Павловны стало возвращаться к ней, она была доставлена домой, а её одноНОДовцы облегченно выдохнув, договорились покупать ей на поинтовках только два бокала.

Telegramlove

Но вот чего ФИДО было полностью лишено, так это какого либо намёка на виртуальный секс. Никакого Privacy в ФИДО изначально не предполагалась, лички как феномена не существовало в принципе, твой пост могли читать все, подписанные на эху, да и о каком виртуальном сексе могла идти речь, если сообщения в лучшем случае приходили раз в сутки? Пользуясь христианской теологической терминологией, ФИДО – это был Эдемский сад до грехопадения, хотя присутствие змея искушения уже ощущалось. Запретным плодом стал Интернет, и хитрый манагер Стив Джобс это понял раньше всех, сделав яблоко Евы своим брендом.

…До сих пор помню, как лет в 14 нашел у родителей несколько номеров журнала «Playboy». Их, пользуясь дипломатической неприкосновенностью, кое-кто умудрялся провозить в СССР, и потом они ходили по рукам не хуже самиздатовской диссидентской литературы. А может быть, даже лучше.

На меня, четырнадцатилетнего пацана из южного провинциального городка, ставшего по недоразумению столицей целой республики, журналы эти произвели глубокое впечатление. Во-первых, я по верному замечанию Вадима Степанцова, которого только вчера с удовольствием слушал в столичной «Рюмочной» на Зюзино, презабавнейшей забегаловке, чудом сохранившей эстетику 80-х начала 90-х, где пиво наливают в стеклянные советские банки, хотя пиво само уже утратило легендарный вкус тех далёких времен…

Так вот, значит, Степанцов.