Уникальный элемент

Рыжая, охотно раскисающая земля казалась всклокоченной. До поселка напрямую рукой подать, но пришлось попетлять, следуя дорожной строчке, чтобы обогнуть бесчисленные русла ручьев. В непогоду они переполнялись, и вода сбегала по отводам в крошечные прудики, выложенные камнями. На каждом маячило по мельнице. Иные размером с собачью будку, но встречались и большие. Когда-то выкрашенные яркими красками, сейчас мельницы безнадежно полиняли.

Посторонилась низкая повозка, пропуская гиппогрифа. Широкие колеса легко трамбовали грязь. Возница слегка приподнял край широкополой шляпы-конуса, то ли в знак приветствия, то ли любопытствуя.

Перед поворотом к селению Элия нехотя облачилась в изрядно помятые некомплектные доспехи. Уныло оглядела себя в луже. Вздохнула горестно.

— Ничего, — бодро утешил Брюс. — Не доспехи красят воина, а воин — доспехи. По тебе сразу видна вся твоя героическая летопись. Тебя плющили, колотили, сбрасывали со скалы и…

— Не смешно, — пробурчала угрюмо девушка, примериваясь к отверстию в шлеме. Круглым оно так и не стало, несмотря на все усилия по ремонту.

— Главное, чтобы не смешно было селянам, — осклабился Брюс еще шире. — А если станут смеяться, у тебя есть очень большой и очень ржавый меч.

Шлем Элия запихала обратно в сумку, горделиво вздернула нос и ткнула Лако пятками в бока. Ну, во всяком случае, бравый вид она на себя напускать умеет. Иногда работает лучше фальшивой брони.

Деревню по периметру обводил частокол, густо заросший колючками и утыканный вдобавок ржавыми гвоздями. Впрочем, покосившиеся ворота гостеприимно отвесили щербатую челюсть. Дома за частоколом, сплошь деревянные, были нахлобучены на высокие каменные фундаменты. Центральная дорога накатана так, что ее никакой сырости не разъесть.

Поселяне глазели на чужаков без особого интереса.

— Не-е, — говорили в очередном дворе, почесывая шейку сторожевой рогатой жабы или собственное пузо. — Какая у нас работа? Разве что на поле… Не хотите? Ну, тогда и не знаю…

Рогатые жабы, посаженные на цепь, таращили немигающие круглые глаза и только время от времени со звучным чмоканьем выстреливали языками, прихватывая целую горсть комарья разом.

Даже гиппогриф восхитился.

А вот местных жителей унылый маг с растрепанной косой в помятом доспехе ничуть не впечатлял.

— Хоть постоялый двор у вас есть? — безнадежно осведомилась Элия, получив очередной отказ. — Или трактир?

— Не! — традиционно отозвалась тетка в накидке, скребя широкой тяпкой по разноцветному лишайнику, обметавшему высокое каменное крыльцо дома. — Зачем нам целый трактир? А прохожие на постой к Дармеду идут, это дальше! Зеленый дом, не промахнетесь…

Линяло-зеленый дом под остроконечной крышей высился над соседями, как капитан над новобранцами — широкоплечий, уверенный, мрачноватый. За его спиной разлегся заросший устрашающими лопухами и папоротником пустырь. А на границе, где лес отсекал частокол ограды, маячил совсем уж заброшенный с виду дом.

Во дворе, вместо рогатой жабы, восседал старый вываран. Панцирь зверя потрескался и потускнел, не перекатывая знакомые пламенные переливы.

Туго отошла обитая просмоленной кожей дверь. Вместо колокольчика под потолком болтался череп рогатой жабы с камешками. Изнутри пахнуло теплом, дразнящими ароматами тушеного мяса, выпечки и грибами.

На визитеров вопросительно глянул от стойки упитанный, лысоватый мужчина, увлеченно раскладывавший серебряные и медные монетки на две стопки. Принять найденную пряжку в качестве оплаты за ужин на двоих хозяин согласился без комментариев.

— Ну что за жизнь такая, а? — следом в залу ввалился бородатый и влажный тип, принявшийся шумно отряхиваться и разгонять по тесноватому помещению вонь отсыревшей кожи. — Что я рыба, что ли, с утра до ночи плескаться? Или жаба какая, в грязи ковыряться? — Он сбросил дождевую накидку на руки подоспевшей хозяйки. — Заварцу мне! Погорячее… В смысле, позабористей, а не кипяток… Или лучше грогу! — отдуваясь, уточнил он. — А то знаю я вас.

— Чего опять раскричался, Джух? — местные даже ухом не повели.

— Впору жабры отращивать, — бородатый Джух привычно умостился за столом, вклиниваясь в компанию таких же взъерошенных и непросушенных аборигенов. — А ведь были времена, когда на прадедовском поле солнечные цветы растили! А теперь сплошь речная капуста…

Элия, завороженно наблюдавшая за громогласным бородачом, встрепенулась, перехватывая меланхоличную тощую женщину с повадками хозяйки заведения. Та волочила накидку к груде таких же на вешалке.

— Нам ужин. На двоих… С капустой, — мужественно добавила Элия.

Брюс, хмыкнув, облюбовал единственный пустой стол у окна. И сразу же понял, почему стол пустовал до сих пор. Подоконник и рамы обжили семейства мелкоедов — сытых, толстых, обожравшихся мошкарой до отвала. Не в пример худому хозяину заведения Дармеду и его еще более худосочной супруге. Она проскальзывала в тесные щели между столами и посетителями, словно плоская камбала. И косила глазами так же… Брюс перехватил ее пристальный, оценивающий взгляд в свою сторону.