Уничтоженный Кремль

Лишь во второй половине XIX века власти, подгоняемые энтузиастами-краеведами, начинают заботиться о кремлях как об исторических памятниках: древние здания больше не разбирают, а невежественные ремонты сменяются реставрациями. Вторая волна разрушений накрывает кремли в советское время, в эпоху борьбы с «наследием рабского прошлого» и «религиозным дурманом». Соборы, храмы, монастыри сносят в кремлях Москвы и Казани, Нижнего Новгорода. Камень для строительства московского метро добывают из стен кремля в Серпухове. Великую Отечественную войну большинство кремлей встречает уже в руинах, и нынешний цветущий вид большинства кремлевских ансамблей — заслуга реставраторов последних пятидесяти лет.

Тайный замысел

Кремлевские стены, как правило, следуют очертаниям рельефа, и крепости либо имели форму, близкую к треугольной (форма мыса при слиянии рек), как в Москве, Пскове и Астрахани, либо представляли собою в плане неправильные многоугольники, как в Коломне, Нижнем Новгороде, Тобольске или Казани. Уникален овальный в плане Новгородский кремль; каменные стены повторяют очертания крепости XIV века (а местами и включают ее фрагменты), в свою очередь, унаследовавшей контур древних земляных укреплений. Особняком стоят строго прямоугольные кремли Тулы и Зарайска, выстроенные по последней европейской фортификационной моде своего времени. Не случайно эти «регулярные» крепости, как, впрочем, и коломенскую, приписывают итальянским мастерам, в XV–XVI веках работавшим при московском великокняжеском дворе. Документально известна причастность итальянца Петра Фрязина к строительству кремля в Нижнем Новгороде.

Роль целой плеяды итальянцев не сводится просто к исполнению важного государственного заказа. Строители Московского Кремля Марк Фрязин и Антонио Джиларди, Пьетро Антонио Солари и Аристотель Фьораванти, Алоизио да Карезано и Алоизио Ламберти да Монтаньяна — все эти мастера, именуемые в наших летописях Антонами и Петрами Фрязиными, Алевизами Старыми и Новыми, приехав в Московию, чтобы придать имперские размах и величественность ее столице, не только познакомили русских с приемами западной строительной техники и организации, но и ввели Россию в мир европейской архитектуры — от планировочных решений до деталей. Знаменитые кремлевские зубцы «ласточкин хвост», например, — прямая копия зубцов замка Сфорца в Милане, и о сознательном воспроизведении далекого прототипа говорит в письме на родину Алевиз Старый. «Иноземный» облик Кремля свидетельствовал о принадлежности русской столицы к европейской цивилизации. Не о том ли думал и строитель Спасской башни в Москве Пьетро Антонио Солари, когда называл себя «architectus generalis Moscovial»?

Эти слова иноземца заинтересуют всякого, кто задумается над вопросом: существовал ли некий тайный замысел кремлей и какое содержание вкладывали современники в их архитектурные формы? Известно, что в древности городской (т. е. кремлевский) собор символизировал небесную защиту града и его жителей. Потому-то псковичи называли свой город домом Святой Троицы, а новгородцы говорили: «Где святая София, там и Новгород». Понятно, что крепостные стены означают защиту земную. На иноземцев действовало: путешественнику XVII столетия Павлу Алеппскому стены Коломенского кремля казались «страшной высоты», ему вторит из века XIX француз Астольф де Кюстин, стоя у подножия Московского Кремля: «Стены Кремля — это горный кряж. По сравнению с обычными крепостными оградами его валы то же, что Альпы рядом с нашими холмами. Кремль — это Монблан среди крепостей». (Интересно, не встречался ли де Кюстин на родине с наполеоновским офицером Боссе, который написал в походном дневнике 1812 года о Кремле — «безобидная цитадель»?)

Цитадель, впрочем, если верить древним путешественникам, была для них не столь уж безобидной. В Москве иностранных послов никогда не поселяли в Кремле — но это полбеды. Иноземец Ланну пишет о Псковском кремле: «В большой замок никто из иностранцев не имеет права входить под страхом смерти». Несколько безопаснее было удовлетворять любопытство в Астрахани — там, по свидетельству дипломата Дона Хуана Персидского (1599), доступ в кремль «можно получить только по особому разрешению». Но в Казани за проникновение в кремль снова грозят смертью — на этот раз доморощенным иностранцам, татарам, как свидетельствует в XVII веке Адам Олеарий.

Что же, какую святыню столь ревностно охраняют от чужеземцев и иноверцев? Может быть, не только видимую (ее не унесешь), но и некую мыслимую?

Царствие треугольное