Умышленная блокировка

Так удалось сократить не только большое число больных, но и главное — сократить угрозу перенаселения. Не все страны придерживались этих правил, возникали очаги эпидемий, которые грозили вымиранием всему миру.

Ее мать умерла в сорок пять лет, так рано. Вико обняла колени, сжалась и с тоской посмотрела на фотографию. Зачем ей все это? Эта квартира, в которой можно на мотоцикле ездить. Этот вид из окна, за который она заплатила баснословные деньги. Ради чего старалась? Восемь комнат, которые сейчас стояли закрытыми. Она думала, что одна будет для Шеди, так она хотела назвать дочь, а сына — Дарен. А еще она хотела третьего, а может даже и четвертого.

Из глаз потекли слезы. Ради чего все это? Зачем она потратила полжизни на эту пустую клетку? «Я, кажется, его люблю», — подумала Вико и, быстро раздевшись, вошла в спальню, где спал Зак.

Индификационный чип, что был вживлен за левым ухом, определил изменение гормонов в теле Вико. Проходя через очередной пункт контроля, он послал краткий отчет в поликлинику, где обслуживалась Вико, уже к вечеру ей позвонили с просьбой пройти обследование. Но она не пришла, знала, к чему это может привести. Взяла длительный отпуск и, заперевшись в своей квартире, стала ждать.

Она не отвечала на звонки, просто сидела и смотрела на то, как ее плоский живот стал округляться. Вико оттягивала момент как могла. Радовалась, ощущая, как под сердцем рос ее ребенок. Она не знала кто это: мальчик или девочка. Уже мечтала, как будет с ним гулять, но ее фантазии прервали. Полиция пришла рано утром, Вико даже еще не умылась, а те ворвались к ней в квартиру, будто она террористка.

Она леди-босс, а теперь стала одной из сотен женщин, что сидели в распределительном коридоре. Ужас сковал ее сознание. Вико не знала, что и думать. То, что она нарушила сроки лицензии, да, но что дальше? Они ведь не могут поступить с ней как с ними. Вико смотрела на покрасневшие лица женщин, некоторые рыдали, другие кусали губы, а кто-то ехидно улыбался, говоря тем самым, что они против системы.

Через час ее отправили в тюрьму дожидаться суда.

— Сколько месяцев? — спросила Муна. Ее тоже поймали, и теперь она третий день сидела в камере, дожидаясь решения суда.

— Не знаю.

— Не ходила?

— Нет.

— А лицензия есть?

— Была, но уже просрочена. А у тебя?

— Ее и не было. Да и кто им дал право решать за меня, что мне делать.

Но Вико не стала вступать в споры, ведь знала, что мутации бывают очень тяжелыми. Тогда есть три выхода: усыпить ребенка, жить и мучиться с ним или сдать в детдом. Но в последнем случае, что будет с ним, уже никто не знает. Хорошо говорить, когда у тебя здоровые дети, а если нет?

— Эрих Вико, на выход.

Девушка встала, погладила явно выпирающий живот и вышла в коридор. Еле уловимое шипение, и дверь за спиной закрылась. Идти было страшно, где-то кто-то выл, кто-то рыдал, а кто-то наоборот смеялся и проклинал всех.

Несколько раз Вико видела беременных, они уходили в сторону розового коридора. Открылась дверь, и она вошла в лабораторию.

— Нет! — твердо сказала она.

— Не стоит переживать, я только обследую вас и все.

Суд назначили на второй день, отпираться было бесполезно. Вико нарушила все требования, срок лицензии, не поставила в известность о своей беременности, отказалась проходить обследование. Все было против нее. А что она могла еще сделать, теперь только ждать решение.

Вернувшись в камеру, Вико увидела чистую кровать своей соседки. Ее забрали, как сказали позже, в розовый коридор.

— А что там? — поинтересовалась Вико, но охрана не ответила, сказав, что скоро будет ужин.

Она почти всю ночь не спала, думала, что дальше. Может и ее отведут в тот самый коридор, но что там? В голову лезли всякие ужасные мысли. Вико никогда не задумывалась над вопросом, какое наказание сулит тем, кто просрочил лицензию.

— Доброе утро, — уж как-то странно сказала женщина в форме. — Вас переводят… — в голове у Вико зазвенело, — в голубой отсек. Прошу, возьмите ваши вещи и пойдемте.

— А что там?

— Скоро завтрак, поспешите, — не стала вдаваться в подробности охранник.

Да, тут и правда стены были светло-голубого цвета, а камера одноместная. На завтрак ей подали фрукты, чай и сладкую булочку. «Что произошло?» — подумала Вико и стала ждать, когда ее отведут в суд.

Решение было принято сразу, она не стала его оспаривать, можно сказать, легко отделалась. После анализа было решено оставить ее беременность, наложен штраф и ее имя вошло в черный список. Теперь Вико никогда не сможет получить лицензию на ребенка. А плод ребенка, который она выносит, будет изъят в пользу государства.

Плод — словно это какая-то вещь. Вико тихо плакала в палате. Это был большой корпус для осужденных, тех, кому было разрешено выносить, родить и тут же забыть своего ребенка.

— Могу ли взглянуть на своего сына? — умоляюще спросила Вико у акушерки, когда та, завернув розовое тельце, уложила его кушетку.

— Не надо, милая, поверь, так будет лучше.

Слезы покатились по щеке. И она была права, за что Вико молча благодарила ее.