Умственные эпидемии

Расходы, в которые эта страсть ежедневно вводила К., истощили его маленькое состояние. Размеры его жалованья тоже оказались недостаточными, так как аптечная цена морфия равнялась 2 франкам за раствор одного грамма. Следовательно, за то громадное количество яда, которое поглощал этот несчастный в течение года (1,5 кг), он должен был заплатить 3 000 франков, в то время как его жалование составляло всего 1200 франков в год, и никаких других источников дохода у него не было. В таких обстоятельствах К. вынужден был поступить в больницу, где занял небольшую отдельную комнату. Благодаря его образованию и прекрасному почерку многие врачи и студенты охотно давали ему переписку или корректуру, что помогало ему переносить нищету. Так больной работал в течение целою года. На его столе постоянно находился морфий и шприц. Во время письменных занятий он вдруг смущался, а затем порывисто делал себе укол. Тоща у него как будто падал с плеч какой-то груз, и он вновь на час или на два принимался за работу, после чего вновь прибегал к морфию.

Нетрудно понять, что при таких манипуляциях ею тело вскоре превратилось в одну сплошную рану. И этот факт не является исключительным: со всеми морфиноманами происходит то же самое, причем у многих из них недуг осложняется еще особенными сыпями и рожей. Даже во имя простого кокетства следовало бы отказаться от употребления морфия. Я не знаю ничего отвратительнее тех язв, которые наши морфиноманы тщательно скрывают от окружающих.

Привожу изображение, поистине удручающее, а именно фотографию руки одной морфиноманки: уколы до того близки друг к другу, что сливаются между собой, от них происходит воспаление подкожной клетчатки, затем нарывы, после которых на коже остаются рубцы и внутри образуются затвердения. В конце концов человеческая кожа приобретает сходство с кожей пресмыкающихся.

Порой бывало, что аптека не могла достаточно быстро удовлетворить требования К. Тогда больной испытывал настоящие танталовы муки. Его глаза мутнели, руки тряслись, он впадал в тупоумие и терял всякую способность к какой бы то ни было работе. Случалось даже так, что несчастный не мог прямо идти, спотыкался и шел на ощупь, задевая мебель. Та часть его рассудка, которая еще оставалась незамутненной, была поглощена мыслями о морфии.

В другие дни ожидание яда не производило на К. угнетающего действия. Тогда он становился ужасно раздражительным и невыносимым — спорил, придирался и походил в этом состоянии на константинопольских териаков, когда их лишают опиума.

Когда же я, ради эксперимента, иногда задерживал доставку опиума на некоторое время, то несчастный подвергался галлюцинациям — он видел молнии и не мог заснуть. Его возбуждение так возрастало, что он начинал бродить, спотыкаясь на каждом шагу, но не останавливался.

Он говорил, что в таком состоянии испытывает боли, похожие на электрические удары, и не чувствует под собой ног. Ему казалось, что он плавает по воздуху, и малейший шорох повергал его в трепет.

Во время этой ужасной пытки появляется благословенная склянка. Больной с жадностью набрасывается на нее и напрягает остаток своих умственных и физических сил, чтобы произвести укол. Спустя 5 минут после этого он превращается в того самого любезного, трудолюбивого человека, наделенного хорошим характером, каким мы его знали прежде. Он принимается за работу и заканчивает ее весьма неплохо.

Вот уже 5 лет, как я не имею возможности общаться с К. Его злосчастная мания приняла такие крупные размеры, что ему пришлось поступить в больницу для неизлечимых больных, где ему предстоит прожить до смерти, так как все попытки лечения оказались тщетными.

Причина, по которой я так долго задержался на этой истории, заключается в ее типичности и в том, что она прекрасно демонстрирует условия, в которые попадает человек, поддавшийся соблазну морфиномании. Вы поймете, что когда для прекращения ужасного томления, вызванного нехваткой яда, достаточно только одного впрыскивания, то все колебания исчезают, и человек способен дойти до самых ужасающих пределов.

Я расскажу вам историю еще одного больного. Доктор Л., как сообщает Замбако, был больничным врачом. Он долго жил в Вене, когда был студентом. Именно там у него появилась дурная привычка много курить и поглощать громадное количество пива. В результате он получил очень мучительную гастралгию (острые желудочные боли), для избавления от которой стал делать себе впрыскивания морфия в область желудка. Так как мучительные припадки, прекращавшиеся после впрыскивания, неизменно возобновлялись на следующий день, то врач в конце концов приобрел привычку делать его перед каждым большим приемом пищи. На первый взгляд его здоровье поправлялось. Но чтобы сохранить это кажущееся благополучие, несчастному приходилось беспрестанно увеличивать количество принимаемого им яда. Через год он дошел до ежедневных приемов в 10 сантиграммов солянокислого морфия.