Умрут не все

Очнулась, когда темнота потеряла глубокую черноту, приобрела едва уловимый темно-синий оттенок. Светает, поняла я. Тут же заломило затекшую шею, а глаза стали слипаться. Почувствовалась и свежесть, тонкими ледяными пальцами вползающая за шиворот пижамы. Почти без сознания я вошла в дом и заперла дверь. Прошлепала замерзшими ногами к дивану, такому родному… Сон утянул в пучину мгновенно, больше не явив никаких кошмаров.

Наутро я проснулась бодрая и отдохнувшая. Подошла к ходикам, запустила. Невольно отметила про себя время, когда часы остановились. Без пяти четыре. Бабушка умерла рано утром. Не тогда ли перестал тикать механизм, вместе с сердцем олэсяй? Я потрясла головой, вытряхивая странные мысли и прогоняя мистический холодок, скользнувший по спине.

Яркий солнечный свет заливал комнату, озорно прыгал зайчиками, отражаясь от воды в ведре. Все удобства давно были проведены в дом. Но набрать из колонки на улице, ощутить вкус другой, ломящей зубы ледяным холодом, вкуснейшей живительной влаги! Я не смогла устоять и принесла ведро волшебной жидкости из колонки на улице. Умом я понимала, что это ровно та же вода, что льётся из крана в доме. Та же, да не та. Не знаю, в чем хитрость, но эта, из колонки была настолько приятной, что хотелось приникнуть к ней и не отрываться. Так было и в детстве, когда я шла с полным ведром по улице, не выдерживала, припадала прямо к посудине, аккуратно касаясь губами покрытую рябью поверхность и пила, насыщаясь. Пока не начинало ломить зубы, а губы переставали ощущать что-либо из-за холода, как после анестезии. Вот и сейчас, бодро соскочив с дивана, я припала к ковшику.

Секрет здешних вкуснейших блюд – горы, а точнее, артезианские ключи, подумала я. Жидкость из подземных горных источников придаёт любым блюдам и напиткам неповторимый сказочный привкус. Возможно, здешние бабули и пьют чай вёдрами, потому что вода здесь волшебная. Воздав таким образом, оду святилищу – горам, я порылась в чемодане, откопала тапочки. Надев их, совсем повеселела. Ногам тепло – и настроение другое, бодренькое. «М-да, Эля, стареешь», – мелькнуло в голове. Ощущение согревшихся ног сродни со счастьем.

Глава 5. Черный друг

Надо было сходить в магазин, в доме из продуктов: только пучки засушенных трав, развешанные по стенам, да конфеты с пирожными. Ночные страхи растаяли с утренними лучами сентябрьского солнца. Я быстро привела себя в порядок и вышла во двор. Высокая трава напомнила о том, что её надо скосить. Лениво потягиваясь под нежащими лучами солнца, я постояла во дворе, привыкая к слепящему свету. Потом неспешно отправилась в центр села.

Деревенский покой изредка нарушался детским смехом, квохтаньем кур и гордым петушиным криком. Я накинула модный жакет, надела туфли на каблуках и теперь жалела: здесь эта одежда смотрелась неуместно и даже нелепо. Надо было надеть куртку и кроссовки, которые привезла с собой. Неясная тревога вкрадчиво вползала в душу, предчувствие неприятных событий мешало наслаждаться роскошными видами, окружающими меня. Непонятно было, откуда взялись эти ощущения, и я старалась убедить себя, что все странности гнездятся лишь в моей голове.

Подойдя к магазину, я заметила черного пса, одиноко лежащего в пыли у дороги. Он понуро опустил голову на лапы и смотрел безрадостными глазами, которые оказались светло-голубого цвета, совсем как у хаски. Такая расцветка показалась негармоничной: я всегда считала, что черная шерсть предполагает темный цвет радужной оболочки. Собака привлекла внимание, и я решила обязательно купить колбасы, накормить бедолагу.

Войдя в типичный сельский магазин, где в одном углу гнездились прозрачные целлофановые пакеты с крупами, а в другом – живописно были развешаны платья гигантских размеров и кофты весёлых расцветок, я сразу наткнулась на тяжелый взгляд продавщицы, стоявшей за прилавком – дородной смуглой женщины.

– Здравствуйте! – я поздоровалась по-башкирски.

Я ощущала себя неловко, не понимая в чем кроется причина недружелюбия. Продавщица молча кивнула, продолжая сверлить меня глазами. Я невольно быстро осмотрела жакет: нет ли новых дырок от взгляда-дрели.

– Мне пожалуйста вот эту колбасу, масло, сыр, – я показывала на требуемое, не обращая внимание на неприветливость женщины. В конце концов, это могла быть банальная зависть к моему внешнему виду. Набрав полный пакет продуктов, я потянулась за кошельком и замерла, прикипев к деревянному полу каблуками туфель.

– Понаехали тут! – рявкнул недалеко хриплый голос, полный ненависти.

Я медленно повернулась к источнику шума, который до этого не заметила. Рядом со стендом, на котором крепились рулоны с клеёнкой, стоял мужик. Небритый, опухший и страшный, он смотрел на меня налитыми кровью глазами и слегка покачивался.

– Не обращайте внимания, – затараторила продавщица, вмиг растеряв свою колючесть, – Азат недавно в Москве был, на заработках. Обидели его там, денег не заплатили, – она засуетилась, быстро щелкая клавишами большого калькулятора.