Умри в одиночку

Капитан, прежде чем начать работать, задумался. Но из задумчивость его быстро вывел вызов по «подснежнику»:

– Аврал, я – Иволга… Нашёл место, где двое долго топтались. Наблюдали за селом…

– А дальше?

– А дальше спускались напрямую… Почти к дому Бисолатова…

– Понял. Сейчас подойду посмотреть… Подожди…

Матроскин трубку вытащил, нашёл номер младшего лейтенанта Дударкова и вызвал мента. Тот ответил быстро.

– Идрис, это капитан Матроскин. Ты где?

– Подъезжаю к дому… К своему…

– Понял. Кажется, вижу тебя. Это на нижней улице?

– Да, там…

– Понятно. Скажи мне, ты точно уверен, что видел сегодня именно Сосланбека Бисолатова? Это не мог быть кто-то другой?

– Конечно, точно. Я же его хорошо знаю… – у мента сомнений не было. – А что случилось?

– Дело в том, что официально Сосланбек Бисолатов сгорел неделю назад при пожаре.

– Как так? Я же видел его…

– Нормальный ход. Пора привыкать, товарищ младший лейтенант. Короче… Ты не можешь договориться с кем-то из соседей, чтобы поместить в доме наблюдателей с группой быстрого реагирования. На всякий случай…

– Это сложный вопрос… – замялся Дударков. – У нас как-то не принято делать гадости соседям. Могут не согласиться. Если только…

– Ну-ну…

– Рядом с Бисолатовым живёт старик, ветеран войны, самый уважаемый старейшина в нашем районе. Он всегда был лоялен к федеральным властям. За это его сильно прижимали в своё время. Поговорю с ним. Может, согласится, хотя тоже едва ли. Он законы предков уважает…

– Пробуй…

2

Берсанака отдавал себе отчёт, что это вовсе не попытка их захватить. Если бы здесь была группа захвата, то она уже вламывалась бы в окна, а не в дверь стучала. В реалиях сложной чеченской обстановки группы захвата вообще привыкли сначала стрелять в окно из гранатомёта и только потом вламываться в дом. Так получалось надёжнее, и бывали даже случаи, что кого-то после такого выстрела удавалось захватить почти живым. И потому Берсанака, понимая всё это, не поспешил дать из окна очередь, а только сделал Доку Доусону, появившемуся в дверном проёме, повторный знак, призывающий к тишине, а сам ждал. Стук повторился, но это уже был не призыв к хозяину, а просто автоматическое движение, потому что сразу после этого младший лейтенант Идрис Дударков спустился с крыльца, на дорожке оглянулся, осмотрел весь дом снизу доверху и пошёл к машине. Но в машину садиться не стал, показывая этим, что не намерен уезжать, не поговорив с хозяином.

В этот момент в коридоре зазвонил телефон. Звонок был громкий, и его услышал даже младший лейтенант на улице. Обернулся и словно ждал, поднимет ли кто-то трубку. Звонки продолжались один за другим. Но ни Берсанака, ни полковник к аппарату, естественно, не приблизились. Да и Дударков внезапно перестал обращать внимание на звонки. Берсанака понял почему. По улице с хозяйственной сумкой в руках шёл к своему дому дедушка Саламбек. Несмотря на возраст, Саламбек не ходил ни с тросточкой, ни с посохом, как большинство его ровесников, и вообще при ходьбе старался держаться прямо. Изношенному годами организму давалось это, наверное, нелегко, и потому дедушка ходил медленно, но расправленные плечи придавали его облику гордость и статность. Даже увидев у своих ворот ментовскую машину и самого Дударкова, поджидающего его, старик не поторопился. Кто ждёт, тот дождётся. И даже приветливости менту, когда рядом оказался, не продемонстрировал. Дударков хотел было сумку взять, чтобы до дома донести, и это был почти естественный, но весьма удобный, а главное, вежливый способ войти в дом. Но дедушка Саламбек сумку не отдал, сказав что-то сердито.

Разговаривали они прямо на улице. Говорил Дударков, говорил, явно стесняясь того, что говорит, и переминался с ноги на ногу. Дедушка Саламбек выслушал его молча, ответил что-то коротко, повернулся и так же неторопливо пошёл к своему крыльцу, не забыв закрыть на щеколду калитку, показывая менту, что в дом его не приглашает.

Ключ в двери поворачивался так же неторопливо. Саламбек сначала вошёл, пронёс на кухню сумку и только потом вернулся и закрыл дверь на ключ. Этим он явственно показывал, что дома ему скрывать тоже нечего.

Берсанака с Доусоном вышли из своей комнаты, как только ключ повернулся в замке.

– И что Дударкову нужно было? – спросил Берсанака с нескрываемой неприязнью.

– Он обратился ко мне с неприличным предложением… – сказал старик.

– Неприличным? – не понял Гайрбеков.

– Конечно… Он предложил устроить в моём доме засаду на братьев Бисолатовых, у которых укрывается, как он думает, какой-то Берсанака Гайрбеков. Ты не слышал про такого?

– Что-то слышал… – сказал Берсанака. – А почему он думает, что Медведь нашёл себе берлогу у братьев Бисолатовых?

– А вот этого он мне не рассказал, – отмахнулся старик. – Да я и не спрашивал. Что-то я сегодня не выспался, сонный хожу, думаю туго. Да и этот… Идрис… Я так разозлился, что отчитал его прямо на улице и не пригласил в дом. С такими предложениями я никого в своём доме не принимаю…

Новый телефонный звонок не дал дедушке Саламбеку договорить.

– Недавно уже звонили… – сообщил Берсанака. – Я трубку, конечно, не брал.