Умри ради меня

Я начинаю спускаться в свете фонарика по холодным, мокрым ступенькам. В темноте подо мной грохочет и бурлит река. Геннадий направляет луч за водопад, и тут я замечаю проход, ширины которого как раз хватит, чтобы протиснуться. А за ним – еле заметный в дрожащем свете – новый туннель. Появляется Ричард и протягивает мне руку. Я хватаюсь за нее, делаю полушаг-полупрыжок, и он рывком втаскивает меня внутрь.

– Вот блин! – задыхаюсь я.

– Все в порядке? – спрашивает Ричард.

– Более-менее.

Когда и остальные благополучно перебираются к нам, Ричард поворачивается к двери, которая преграждает дальнейший проход. Дверь защищена кодом, который Ричард набирает, заслоняя телом кнопочную панель. Дверь отворяется, и они с Геннадием жмут друг другу руки.

– Дальше дойдете без проблем, – говорит krot, поднимая руку в прощальном жесте и перебираясь обратно на ту сторону. Вскоре луч фонарика на его каске скрывается в темноте.

Его сменяет бледный свет, пробивающийся из-за приоткрытой двери. Теперь мы стоим на мостках у края огромной цилиндрической шахты. Лестничные пролеты зигзагами уходят вниз как минимум метров на сто. Ричард, не теряя времени, жестом показывает следовать за ним. Мы быстро спускаемся, этаж за этажом, глухо стуча ботинками по металлическим ступенькам. С каждым новым уровнем вид этого места делается все более зловещим. Стены со стальной арматурой покрыты шелушащейся красной антикоррозионной краской, хотя самим конструкциям на вид уже много десятков лет. Следы подошв на пыли и раздавленные окурки указывают на то, что здесь недавно кто-то проходил, и через некоторое время до нас начинает доноситься приглушенный гул снизу. Весь путь до подножья лестницы занял у нас минут десять, и в итоге мы оказываемся в некоем подобии атриума, где нас поджидает вооруженный охранник в форме с эмблемой в виде крылатого щита – то есть перед нами – офицер ГУСП, бывшего 15-го Главного управления КГБ. Моего внутреннего шпиона этот факт не может оставить равнодушным. В Лондоне мы знали, что из всех российских секретных служб ГУСП – самая секретная, но чем она, собственно, занимается, понятия не имели.

Ричард показывает пропуск, и охранник кивком разрешает пройти. Перед нами открывается автоматическая дверь, за которой вонь сероводорода неожиданно усиливается, и мы по коридору вдруг попадаем в место столь нереальное, что Чарли и я – обе застываем как вкопанные. Мы – на подземной железнодорожной платформе. Слева и справа – исчезающие в темном тоннеле пути. Прямо перед нами на облицованной кафелем стене – метровые серп и молот из бронзы и эмалированная табличка «д6-ефремова».

– Что это? – спрашиваю я у Ричарда.

– Станция Ефремова, – отвечает он. – Часть подземной сети Д-6. Официально объекта Д-6 не существует. А неофициально его начали строить еще при Сталине, чтобы связать Кремль с подземными командными постами КГБ и обеспечить возможность эвакуации Политбюро и московских генералов в случае ядерной войны. Эта работа до сих пор продолжается в условиях строжайшей секретности.

– До нас доходили слухи, – говорят Чарли, осматриваясь по сторонам. – Их слышали все. Но нам всегда казалось, что это dezinformatsiya.

Ричард улыбается.

– Ты же знаешь поговорку? Величайший трюк дьявола – убедить всех, что его нет. Это – про КГБ.

– Что теперь? – спрашиваю я Толю, который до сих пор не проронил ни слова.

Вместо ответа он кивает на Ричарда.

– Все очень просто, – говорит тот. – Ждем поезда.

Так мы и стоим – Ричард, одетый как житель пригорода, ожидающий утреннюю электричку, чтобы ехать на работу, в какой-нибудь лондонский инвестиционный банк, мы с Чарли, закутанные в черную зимнюю экипировку, словно лыжники на альпийском курорте, и Толя, похожий на мафиозного бойца.

– Если Д-6 – это секретный правительственный объект, то как вышло, что ты вместе с «Двенадцатью» получил сюда доступ?

Ричард задумчиво хмурится.

– Ева, есть вещи, которые я не вправе обсуждать. Скажем так… Все довольно сложно.

От дальнейших объяснений его спасает прибывший поезд. В составе – всего один вагон, построенный, по всей видимости, много десятилетий назад, но зато к нему прицеплены два электровоза – по одному с обеих сторон. Мы забираемся внутрь. Там – все потрепанное, но в рабочем состоянии: единственная мигающая лампочка, истертая обивка и пожелтевшие окна с полузадернутыми занавесками. Мы садимся, двери с еле слышным гидравлическим шипением закрываются, и поезд отбывает от платформы во мрак туннеля.

Толя продолжает хранить безучастное молчание.

– Запомните эту поездку, – говорит Ричард нам с Чарли. – Никто не поверит вам, если скажете, что катались в «глубокой подземке». Вас сочтут или ненормальными, или фантазерками.