Умолкнувший оратор

— Я отвечаю на ваши вопросы и не сказал ни слова неправды. Сомневаюсь, что вы были так же честны в отношении меня.

— В чем же я вас обманула?

— Пока не знаю, но узнаю. Продолжайте.

— Простите, — вмешался я, — но еще не было прецедента, чтобы вас допрашивал человек, подозреваемый в убийстве. Следует ли мне все это записывать?

Он даже не посмотрел в мою сторону.

— Продолжайте, мисс Гантер. Мистер Гудвин не мог упустить случая, чтобы не назвать вас подозреваемой в убийстве.

Она тоже игнорировала меня.

— Не считаете ли вы, — спросила она, — что использование в качестве орудия убийства разводного ключа свидетельствует о непреднамеренности убийства? Ведь никто не знал, что там окажется ключ.

— Нет, не считаю.

— Почему?

— Потому что убийца мог явиться вооруженным, но, увидев разводной ключ, решил воспользоваться им.

— И все же, могло ли убийство быть непреднамеренным?

— Да.

— Не создалось ли у вас впечатления, что кто-нибудь из Ассоциации промышленников знает, кто взял чемоданчик?

— Нет.

— Или где он сейчас находится?

— Нет.

— Подозреваете ли вы кого-нибудь?

— Нет.

— Почему вы послали мистера Гудвина за мной? Почему именно за мной, а не за кем-либо другим?

— Потому что вы не ответили на мое приглашение, и я хотел узнать, почему.

Она замолчала, осушила бокал до дна и пригладила волосы.

— Все это чушь, — подчеркнуто произнесла она. — Я могу неделю подряд задавать вам вопросы, но откуда мне знать, говорите ли вы правду? Вы утверждаете, например, что вам неизвестно, что стряслось с чемоданчиком и где он находится, а он, возможно, спрятан в этой самой комнате, может быть, даже в вашем письменном столе. — Она посмотрела на бокал, увидела, что он пуст, и поставила на столик.

Вульф кивнул.

— Я находился в таком же невыгодном положении, когда расспрашивал вас.

— Но мне незачем вам врать!

— Пф! У людей всегда есть причина что-нибудь скрывать. Продолжайте.

— Не стоит, — она поднялась и оправила юбку. — Это бесполезно. Лучше поеду домой и лягу спать. Посмотрите на меня. Похожа на измотанную каргу?

Это снова обескуражило Вульфа. Его отношение к женщинам таково, что они редко спрашивали его, как они выглядят.

— Нет, — буркнул он.

— Опять нет, — улыбнулась она. — А я измотана до предела. Но обычно чем больше я устаю, тем меньше это заметно. Во вторник я пережила самое большое потрясение в жизни, и с тех пор ни разу еще не заснула по-настоящему. — Она обернулась ко мне: — Скажите, пожалуйста, где легче всего поймать такси?

— Я вас отвезу, — сказал я. — Мне все равно нужно поставить машину в гараж.

Она пожелала Вульфу спокойной ночи, мы оделись, вышли и сели в машину. Она откинулась на сиденье и закрыла глаза.

— Итак, вы имели успех у Ниро Вульфа, — заметил я.

Она промолчала.

В конце Сороковых улиц нас задержал светофор.

— Кажется, у меня сейчас начнется истерика, — сказала она. — Не пугайтесь.

Я посмотрел на нее. В жизни не видел человека, столь далекого от истерики. Когда я остановил машину перед ее домом, она выпорхнула на тротуар — я не успел даже пошевелиться — и протянула мне руку.

— Спокойной ночи. Или это является нарушением ваших правил пожать руку человеку, подозреваемому в убийстве?

Она скрылась в подъезде.

Когда я поставил машину в гараж и вернулся домой, то зашел в кабинет, чтобы проверить, хорошо ли заперт сейф. На моем столе лежала нацарапанная рукой Вульфа записка:

«Арчи, впредь не встречайся с мисс Гантер без моего указания. Умная женщина всегда опасна. Мне не нравится все это дело, и завтра я решу, не отказаться ли от него и от аванса. Утром вызови Пензера и Гора.

Н.В.».

Противоречивость записки свидетельствовала о том, в какой растерянности пребывал шеф. Ставка Пензера составляла тридцать долларов в день, а Гора — двадцать, не говоря уж о неизбежных текущих расходах. То, что Вульф пошел на такие издержки, уже само говорило о том, что задаток он не вернет. Просто он хотел, чтобы я посочувствовал ему.

12

Каким сложным оказалось это дело, я понял еще яснее на следующее утро, когда в одиннадцать часов Вульф спустился из оранжереи и принялся инструктировать Пензера и Гора.

Тем, кто только видел, но не знал Сола Пензера, он мог показаться невзрачным, дурно выбритым, маленьким носатым человечком. Для тех, кто его знал, — для Вульфа и для меня, например, — внешность Сола ничего не значила. Он был одним из лучших детективов в Нью-Йорке и, хотя работы у него хватало, никогда не отказывал Вульфу в помощи. В это утро он сидел в кресле, держа на коленях видавшую виды кепку, ничего не записывал, так как всегда полагался на свою память, и слушал Вульфа. Шеф обрисовал в общих чертах положение дел и велел Солу провести в отеле «Уолдорф» столько часов или дней, сколько понадобится, прислушиваясь и принюхиваясь ко всему и не упуская из виду никого и ничего.